Дама с чужими собачками

Павел стоял в чужой ванной комнате в чужом доме и брился. Бритва была электрическая и раздражала кожу, после бритья надо было увлажнять кожу лосьоном или кремом, а это затягивало процесс и отнимало время, которого всегда не хватало… Но от бритвы не хватало духа отказаться, потому что когда-то ее подарила Марина. Это было в самом начале их романа, когда он однажды приехал к ней из Москвы, через пару дней пытался снять свою щетину маленькими розовенькими одноразовыми станочками и злился от их тупости.

Кудеяров закончил бритье, смочил щеки холодной водой, потом намочил полотенце и прижал его к лицу. Тут зазвонил телефон. Пришлось отвечать.

— Не разбудил? — поинтерсовался в трубке голос Коли Францева.

— Полдевятого — какой сон может быть?

— А вот я почти всю ночь не спал. Паша, тут такое дело… короче — у нас труп на участке.

— Личность установлена?

— Я и установил: это Илона Полуверова… Понимаешь, еще в чем дело: я с ней встретиться должен был. Вернее, она требовала, потому что якобы знает, кто… то есть якобы знала, кто убил Черноудову. И тут еще кое-что выяснилось. Батон была близкой родственницей… То есть Илона была двоюродной сестрой Варвары Красновой… Что-то голова плохо варит от недосыпа.

— Я через полчаса буду у тебя. Ты кофейку выпей и взбодрись. А потом бери Варвару-Красу и к себе в опорный пункт, вместе и допросим. Если будет упираться…

— Я понял: через полчаса встречаемся.

Павел вышел из ванной комнаты и тут же наткнулся на писателя, который держался за голову.

— Не жалеете, вы себя, Иван Андреевич, — сочувственно произнес Кудеяров. — Две бутылки французского коньяка за вечер. А это полтора литра…

— На двоих же.

— Только не надо на меня перекладывать свою вину. Вы предложили, а я согласился, и то только для того, чтобы не дать вам спиться окончательно.

— Я принимаю твою иронию, — грустно скривился писатель, — надо завязывать. Кофе будешь?

Завтрак получился скомканным. Карсавин даже к своему кофе не притронулся, наклонялся над чашечкой, вдыхал кофейный аромат и морщился. А Павел спешил. Но перед тем, как уйти, спросил:

— У Черноудовой был роман с каким-то таксистом из Ветрогорска?

— Не знаю насчет романа, но таксист был действительно. Она звонила ему, и он ей тоже.

— При тебе были звонки от него? Она называла его по имени?

— Нет, она сразу отбегала подальше. Я ей как-то замечание сделал, сказал, что по правилам хорошего тона недопустимо, находясь в гостях, разговаривать по мобильному. Она посмеялась и ответила, что в те времена, когда придумывали правила хорошего тона, мобильных телефонов не было вовсе. А этот таксист привозил ей что-то по ее заказу, возил ее по делам.

— Видел его?

— Только машину: белая с шашечками на крыше.

Францева пришлось ждать полчаса. Сначала Павел поглядывал по сторонам и на часы, потом достал телефон, чтобы позвонить участковому, но вместо этого набрал номер Марины. Она сняла трубку, но ничего не говорила. И тогда сказал он:

— Привет. Это я.

— Я вижу, что ты, и знаю еще, что сейчас начало седьмого по среднеевропейскому, а я надеялась еще хотя бы часок поспать.

— А я надеялся, что ты приедешь.

— Как? Авиарейсы отменены, поезда тоже не ходят.

— Можно через Минск или через Турцию.

— Можно, конечно, но ради чего: пару дней мы вместе, а потом на месяц, на два или на три ты вне зоны.

— Если бы ты сохранила бизнес в России, то все было бы иначе, — напомнил Павел, — я перевелся бы в Питер, мы бы поженились…

— Сказка про белого бычка, — начала заводиться Марина, — мой бизнес ориентирован на Европу, где за продукцию моей фабрики платят больше, а в России каждый планирует обмануть, берут товар на реализацию, а потом… Да еще узнаю, что питерская фабрика встала. Работает, но лучше бы стояла. Не пришлось бы коллективу зарплату платить, а так они сидят с утра до вечера, а мне их простои оплачивать. А еще со склада готовой продукции кто-то вывез несколько комплектов с техникой. Сто тысяч евро убытка — я переживу, конечно, но зачем так было делать. А у тебя как дела?

Кудеяров повернулся на звук подъезжающего автомобиля и увидел служебную «Ниву» Францева, за которой следовал черный «БМВ».

— Ну все, поговорили, — сказал он Марине, — мне надо работать. Вечерком позвоню.

— Какая работа, ведь ты в «Ингрии», в нашем особняке.

— Вообще-то нет, я остановился у Ивана Андреевича. Что мне делать в твоем доме, если тебя в нем нет?

«Нива» остановилась, вышел Францев, который обошел капот и открыл переднюю пассажирскую дверь.

— Прошу вас, миледи.

Краснова вышла. На ней была черная норковая шуба и высокие сапоги на шпильках. Варвара протянула руку Николаю и, кокетничая, произнесла:

— Подполковник, дайте даме ручку! Где же ваша галантность?

Из «БМВ» вынес свое тело высокий крепкий парень в короткой кожаной куртке.

— Мы с эскортом, — весело сказал участковый, — застукал их тепленькими. И это хорошо: сейчас и Сережа Холодец нам показания даст.

— Ага, — усмехнулся Холодцов, — не дождетесь.

— Чего тогда притащился за нами следом?

— Куда хочу, туда и таскаюсь, — огрызнулся парень.

Он остался во дворе, а все остальные вошли в помещение опорного пункта.