Дама сердца

– Отнюдь. Вы ведь не можете с легкостью отмахнуться от того, что произошло с вашим отцом. И вы… – Она повернулась к нему. – Вы не знаете нашу жизнь с ней изнутри.

– Я могу помочь вам, если она вернется. Я ведь уже находился в центре скандала.

– И не один год.

– Мой отец вел себя осмотрительно всю свою жизнь. Но потом вдруг купил новую городскую карету и фаэтон, чтобы угнаться за мужчинами помоложе. Он приказывал камердинеру готовить всевозможные смеси для роста волос и стал покупать в аптеке фовлеровский раствор. Я узнал об этом, только когда увидел камердинера с пустой бутылкой.

– И все же вы могли вразумить отца.

Эдж хмыкнул и покачал головой:

– Нет. Только не после… Он совершенно изменился.

– Знаете, а ведь моя мать возвращается. Так сказал отец. Клянусь, я так не хотела, чтобы она снова оказалась в моей жизни! Нельзя все время глотать яд и думать, что не отравишься.

– Я могу оградить вас от этого.

Лили покачала головой, и Эдж понял, что должен как-то смягчить ее потерянный взгляд.

Он подошел к Лили и приобнял ее за талию:

– Если потребуется, я выстрою слуг вокруг дома, вплотную друг к другу. Оставлю открытым лишь доступ к жизненно важным коммуникациям.

Ее губы чуть вздернулись в улыбке.

– Слова истинного генерала.

И все же ее лицо оставалось грустным. Она не верила ему. Эдж ясно это видел.

Он коснулся лбом ее лба, а потом прижался лицом к ее макушке. Он наслаждался тем, как ее локоны щекочут его кожу, и это было лучше любых объятий в его жизни.

– Мне жаль, что вы обожглись, но я рад, что вы здесь, – сказал он.

Эдж сжал руки, и на сей раз они с Лили по-настоящему слились в объятии. Увлекая ее за собой, Эдж опустился на кресло за спиной. Он потянул Лили к себе и откинул голову так, чтобы с наслаждением вдыхать исходивший от ее волос цветочный аромат. Он мог вдыхать этот аромат всю оставшуюся жизнь, и это никогда бы ему не наскучило.

Это был его первый безрассудный поступок. Первый за всю жизнь. Лили заставила его забыть о правилах и дисциплине, подарив взамен нежность. Эдж наслаждался пульсацией возбуждения и близостью Лили.

– Как ваша рука? – спросил он.

– Теперь прекрасно.

– Дайте мне посмотреть.

Она вскинула руку.

– Ближе, – попросил он.

Лили подвинула руку. Эдж закрыл глаза.

– Поднесите к моему лицу.

Кончики пальцев мягче кружева коснулись его щеки и замерли.

– Мне стоило побриться, – произнес он, коря себя и извиняясь перед ней.

– Нет, – только и промолвила она.

И тут она кончиками пальцев коснулась его губ, обводя их контуры, и это ласковое движение взбудоражило Эджа еще больше. Ее руки, скользя по его лицу, словно исследовали все его тело. Он глотнул, и ноготь Лили чуть-чуть царапнул его кожу.

Эдж ужасно напортачил с первым предложением руки и сердца, но его не обучали этому, да он и не ожидал никакого сопротивления. Но он не собирался портить их первый настоящий поцелуй. Тот самый, который должен был остаться в памяти гораздо дольше какого-то апельсинового бисквита.

Он еще крепче сжал Лили в объятиях, чтобы наслаждаться каждой секундой и дарить ей всю свою нежность.

– Так обычно все и начинается, – прошептала Лили, качая головой и отворачиваясь. – Это неблагоразумно.

– Да. Так и есть.

Эдж выпустил ее из объятий, но она не встала.

– Один поцелуй, – умоляюще произнес он.

– Нет.

Но она не оттолкнула его. Не вскочила на ноги – просто сидела, прислонившись к нему.

– Тогда – полдюжины. Двадцать. И это мое окончательное предложение.

Немного отпрянув, он вдруг увидел, как печаль затуманивает ее глаза, или это был страх?

– Это не… Я не могу…

Эдж понял – и призвал на помощь всю выдержку, которая выручала его множество раз. Он ни за что не испортил бы первый поцелуй. То легкое соприкосновение губ в карете было лишь намеком на то, что они могли бы испытать вместе.

– Поговорим об этом завтра. – Он сжал ее пальцы в ладони, снова поднеся их к губам.

Она выскользнула из объятий и поднялась на ноги, так медленно, словно взбиралась на гору.

Эдж тоже не без труда поднялся, понимая, что Лили не спешит уходить. Они снова оказались близко друг к другу.

– Хотите… – Он перехватил ее взор, пытаясь убедить в том, что поцелуй подарит им истинное наслаждение.

– Конечно… Но вдруг потом мне не захочется останавливаться?

– Вам и не нужно этого делать.

Глядя в эти карие глаза, Эдж видел печаль и все те чувства, которые ощущал сам при мысли о том, что, возможно, никогда не поцелует ее так, как хочет, никогда больше не останется с ней наедине. Но он по детским годам помнил, какой серьезной была Лили. Однажды она даже прошептала Эбигейл, чтобы та не беспокоила его, поскольку у него полно заданий. Он же был погружен в свою учебу и часто прогонял Лили, а она по-прежнему выводила на скамье его имя. «Лев как птица пел». Эдж улыбнулся, вспоминая, как обнаружил эту надпись, нацарапанную карандашом неопытной рукой.

Легонько приобняв Лили рукой за затылок, он притянул ее так близко, что смог тронуть губами ее губы, а потом с нежностью прильнул к ней.

– Скоро мы снова поговорим, – заверил он, пытаясь развеять тоску в ее взгляде.