Дамам нравится черное (сборник)

Мама шила по много часов в день. Надо зарабатывать на хлеб, говорила она. Мы с ней и правда иногда не ели. Не потому, что не было денег, а просто мама забывала, или ей не хотелось есть, или она сердилась, или гуляла неизвестно где. Да, когда мне исполнилось десять лет, она завела привычку уходить из дома и возвращаться неизвестно когда - днем или ночью. Видя, что она направляется к двери, я спрашивала: "Ты куда?"

А она отвечала одно и то же: "Пойду проветрюсь. У нас нечем дышать".

Причем говорила это так, что я чувствовала себя виноватой, словно я дышала не только своим, но и ее воздухом, а ей воздуха не оставалось.

Когда это произошло в первый раз и она не вернулась к ужину, я испугалась. А потом, как всегда, привыкла. Я рано поняла, что, если хочу жить вместе с мамой и терпеть ее причуды, надо научиться слепо ей доверять. Я повторяла себе: мама придет. Я должна была в это верить. Когда мама долго не возвращалась, я принималась бродить по дому и поглядывать в окна: не идет ли она. Иногда я ее видела: она появлялась из-за угла - длинные волосы развеваются по ветру, вокруг горла повязан шарф, руки засунуты в рукава пальто, шаг решительный, как у того, кто точно знает, куда и зачем идет.

"Ох, как я нагулялась!" - восклицала мама, входя в дом и ослепительно улыбаясь. Моим первым желанием было ее убить, вторым - обнять, потом - поколотить, потом - расцеловать. В общем, я бежала ей навстречу и крепко обнимала.

- Эй, - говорила она, смеясь, - ты меня задушишь!

Она и не подозревала, насколько близка к правде.

Крепко- прекрепко

Я тебя сожму,

Прямо к сердцу прижму.

Я желала маме смерти. Когда она меня обижала или заставляла дрожать от страха из-за того, что долго не возвращалась, я мечтала, что она умрет и для меня закончится эта пытка: жизнь в постоянном, изматывающем напряжении. Просыпаться утром и думать: что сегодня случится? что еще она выкинет? Следить за каждым ее взглядом, за каждым жестом, пытаясь угадать, как сложится день. Но как только я переставала мечтать о ее смерти, меня начинало мучить чувство вины. Словно острые ножи впивались мне в тело и в голову. Мне хотелось ее защитить, запереть дома и выбросить ключ, чтобы она больше не могла от меня убежать. Я шла к ней в гостиную, вставала на пороге и смотрела, как она шьет на машинке. Выглядела она нелепо: волосы собраны, чтобы не лезли в глаза, безразмерное домашнее платье висит мешком, глаза прищурены от огромного напряжения, худые длинные пальцы порхают вокруг ткани, ниток, швов, как обезумевшие мотыльки. Однако в ее движениях не было безумия, а были опыт и умение, накопленные веками. Мама шила платья так, как, наверное, Бог творил мир: точно не зная, что должно получиться, - но получалось здорово.

Раз два три: Мы с тобой играли. К облакам взлетали - Больно упали.

"Я - Франсуаза".

Два слова, которые произвели революцию.

- Фран - кто? - спросила я, побледнев.

- Фран-суа-за, - произнесла она по слогам. Она была в черном, вся обвешана колечками, болтиками, сережками, цепочками и браслетами. Двигаясь, она напоминала сани Деда Мороза - все бренчит и звенит. Волосы, словно у старой куклы: короткие и прямые в центре, по бокам и сзади - длинные. Белые с синим. Лицо худое, нос маленький, широкие скулы, пухлый алый рот. Голубые глаза - такие светлые, хоть смотрись в них, как в зеркало.

"А ты, значит, Нина". Она картавила, слова звучали, как камушки, катящиеся по сбегающей вниз тропинке. Я-то Нина, а она кто такая? Странно, но я не могла подобрать слова, чтобы спросить ее. Франсуаза спокойно стояла посреди моей комнаты, бросив на пол грязный рюкзак, и внимательно разглядывала все вокруг, включая меня. Я лежала на кровати и читала книжку, которую задала нам учительница - "Мальчишки с улицы Пала" [1] , и все не могла успокоиться. Откуда она явилась? Что ей от меня нужно? С какой стати она стоит с таким видом, будто собралась купить нашу квартиру и пришла ее посмотреть? Не успела я и слова сказать, как вошла мама, улыбающаяся и растрепанная: "А, вы уже познакомились! Нина, это Франсуаза, она поживет здесь у тебя". Я обомлела. Что значит: поживет у тебя? Здесь вам не общежитие, а мама у нас не заведующая! Это МОИ дом, а эта комната - МОЯ! Что происходит? Книга выскользнула из рук и с шумом шлепнулась мне на живот.

"Вот и хорошо, я знаю, что вы подружитесь. Нина сейчас покажет тебе, куда убрать вещи. А постель, - мама наклонилась и потянула за ручку у меня под кроватью, - здесь: два в одном!" Она вытащила нижний этаж моей раскладной кровати - вот уж не думала, что он когда-нибудь пригодится, - и уплыла. На кухню. Или на Луну - точно не знаю. Мне стало дурно.

Глазкам твоим ясным Решетка кована, А твоим косточкам Могилка уготована.