Даманский. Огненные берега

Павел выгнал из ленинской комнаты всех посторонних, приказал доставить Бабаева. Где он прячется, этот злостный нарушитель дисциплины и воинских уставов? Нечего прятаться, все равно найду! Все тайное становится явным!

Бабаев втерся в ленинскую комнату как-то бочком, смущенный и подавленный. Не ожидал такого провала. И кто сдал? Какой-то не в меру глазастый мирный житель, которому спать полагалось в тот момент.

– Рассказывай, – потребовал Павел. – И даже не рассчитывай на снисхождение. Куда ходил? За спиртным?

– Побойтесь Бога, товарищ лейтенант, – забормотал боец, – за каким спиртным, что вы такое говорите? Вы еще в шпионской деятельности меня обвините. Мы же люди ответственные, понимаем, что сейчас время тяжелое, все должны быть наготове, выпивать нельзя…

– Куда ходил? – перебил Павел. – Не заставляй меня впадать в бешенство. Вот влеплю синяк для симметрии и не посмотрю, что это не воспитательный метод.

Пограничник поежился. Что такое кулак молодого лейтенанта, он уже видел в недавней драке с китайцами.

– Баба у меня в Нижней Масловке, что тут непонятного, товарищ лейтенант… – боец стыдливо опустил голову. – К ней и сбегал на пару часов, ну, так просто… У нас ничего с ней нет. Она бухгалтером работает при механической мастерской, давно в разводе, сама из Уссурийска…

– Подожди, – нахмурился Павел. – У тебя же в Бикиновке баба… хорошая знакомая.

– Так Бикиновка где? – вздохнул гулена. – Бикиновка далеко, туда не набегаешься. У меня и в Новосибирске парочка есть, но это совсем далеко… Не виноватый я, товарищ лейтенант, – взмолился боец. – Ничего у нас с Зинкой нет. Знаки мне вчера делала из-за забора, мол, ждет, почему бы не забежать в гости? Ну, я и сбегал…

– Да, я понял, это было «просто так», – язвительно сказал Павел. – Вы просто друзья. Иногда гуляете, целуетесь, вступаете в интимные отношения, но – чисто по дружбе, потому что все друзья так делают. А так между вами ничего нет, и как я мог подумать?

– Ну, да… – Бабаев окончательно сник.

– А если война, Бабаев? Заставу поднимут в ружье, отправят Родину защищать, а тебя не будет, потому что ты с бабой прохлаждаешься, с которой у тебя ничего нет.

– Так я же на минуточку, товарищ лейтенант…

– Твоя минуточка растянулась на три часа. А это уже практически дезертирство.

– Да какое дезертирство, товарищ лейтенант? Самоволка это, всего лишь самоволка, я же читаю уставы…

– Шибко умный? Ну, хорошо, Бабаев, пусть будет самоволка, преднамеренное оставление части.

– Только не на губу, товарищ лейтенант! – взмолился пограничник. – Куда угодно, хоть десять нарядов, но только не на губу! А если правда война? Все на фронт, а мне – по камере метаться да с «гансами» из комендатуры собачиться?

Парень был прав: все – на «фронт», а этому гусю – безмятежное существование в одиночной камере? Павел с ироничной усмешкой смотрел на провинившегося бойца.

В ленинскую комнату украдкой заглядывали пограничники, сочувственно поглядывали на «залетевшего» товарища. Сам виноват! Главное – не то, что совершил, а то, что попался!

– Ладно, рядовой Бабаев, – подумав, процедил Котов, – будет у тебя, как говорили в войну, шанс искупить свою вину перед Родиной. На гауптвахту ты обязательно поедешь и отбудешь по полной мере трое суток. Считай, что наказание отсрочено на неделю. А сейчас – марш выполнять свои служебные обязанности! И не надейся, что я забуду!

– Ладно, товарищ лейтенант, хоть так, и то хлеб… – Бабаев морщился, оценивал перспективы. Потом опомнился, вскочил, приняв стойку: – Разрешите идти?

– Ты еще здесь?

Павел вернулся на пост со смешанными чувствами – ладно, он еще сделает из этого тунеядца отличного солдата! Никаких происшествий за время его отсутствия не было.

А через час началось! В 10.30 утра пост наблюдения доложил: на китайской стороне отмечена активность. Группы вооруженных лиц переправляются по протоке на остров Атаманский! Они разбиваются на две группы: первая в количестве примерно 18–20 человек занимает остров, преодолевает его северную часть, покрытую растительностью, выходит на открытое пространство. Это солдаты регулярного подразделения НОАК – маскхалатов нет, но одеты по форме – бушлаты, ушанки, утепленные штаны, вооружены стрелковым оружием. Есть ручные гранатометы и пара переносных пулеметов Калашникова.

Вторая группа – более многочисленная, но на вид без оружия – обогнула остров с запада и в данный момент находится на льду примерно в пятидесяти метрах от высокого западного берега острова!

Как-то сухо стало в горле. Павел немедленно доложил по инстанции. Советских пограничников этим утром на острове не было – дважды за ночь патрули курсировали вдоль южного берега, подчиняясь приказу: на остров – ни ногой. Патрули ушли, прибыли чужаки – и явно не на праздную прогулку…

Примчался взволнованный капитан Стрельцов, полез с биноклем на наблюдательный пункт. День был практически ясный, солнце пряталось за разреженной облачной дымкой.