Дамаск

Сегодня первое ноября 1993 года, и где-то в Великобритании, в поезде между Пикерингом и Годалмингом, или Гиллинхэмом и Мэйдстоуном, между Эскдэйлмьюиром и Рэйтом, или Хёрстпирпойнтом и Треорчи двадцатичетырехлетний Уильям Уэлсби едет спиной к паровозу – локомотиву «Класса 91». Чуть дальше мальчик в футболке ест сдобное или песочное печенье, или плитку шоколада. Иногда он подходит к окну и прижимает к стеклу чумазое лицо; интересно, думает Уильям, гордится ли этот мальчишка, как и он, Уильям, своей страной – той, что видна из окна, как гордился бы личными владениями. Он видит девочку, бегущую по песочной дюне, склад, несколько полей для различных игр и поле для крикета, и ржавый стенд со счетом 199 против 7. Они проносятся мимо полей, озер, зданий, парков, у каждого из которых есть названия: Принс-Парк, или Сефтон-Парк, или Пенн-Инн, или Народный Парк. Или Биттон-Парк, или Лизс-Парк. Прекрати, говорит себе Уильям, ты же дал себе слово больше не начинать. Конечно, во всем виновата его невеста.

Та сидит в кресле напротив, с мягкой и благожелательной улыбкой на лице, ей невдомек, что Уильяму до их помолвки не приходилось испытывать подобных припадков номенклатурного мышления. Уважаемая мисс К. Л. М. Ллевеллин-Палмер, или мисс С. М. Хёрли, или мисс С. Р. Б. Мэйтланд-Хьюм, дочь покойного полковника О. Гиббона из Уайвлзфилда, графство Сассекс, или миссис Вальда Хоуп из Кариньи в Коббитти, Новый Южный Уэльс, Австралия. Она говорит:

– Милый, все уже в прошлом, не думай об этом.

Именно из-за помолвки Уильям был вынужден прервать несвоевременный роман с Луизой, Марианной или даже Джессикой, которую очень любил. Уильям смотрит поверх головы своей невесты, провожая взглядом оставшиеся позади станции, и размышляет о том, что сейчас его может спасти только божественное вмешательство. До свадьбы еще далеко, и невеста вполне успеет умереть, ну скажем, от пищевого отравления, такое ведь случается, или пасть случайной жертвой отчаянного теракта от руки ирландца, алжирца или ливийца. Интересно, сможет ли он доходчиво объяснить полицейским, почему это вдруг его невеста падает с большой высоты и ломает себе шею, не дожив до свадьбы. Как же смертельно ей должно не везти, если она подхватила менингит, или рассеянный склероз, или оспу, попала в аварию, или случайно проглотила смертельную дозу смеси из кокаина, героина и гашиша где-нибудь в туалете ночного клуба?

Уильям понимает, что такие мысли не способствуют тому, чтобы настроиться на брак. Она наклоняется к нему и берет его за руку.

– Это все связано с родителями, да?

– Нет.

– Ты, наверное, был потрясен.

Лучший способ не вспоминать родителей и даже брата – размышления о том, как это сделать. Что-нибудь да придумаешь.

– И как бы ты смог пережить это без меня? – спрашивает она, явно не ожидая ответа.

Я стал бы уличным музыкантом, играл бы на флейте, или скрипке, или гитаре, или на магнитофоне, думает про себя. Уильям, или, быть может, стал бы ловить удачу на режиссерском поприще, в духе Робера Брессона, Антониони или Ингмара Бергмана, таким образом заполнив своим творчеством пробел, появившийся в мировом кинематографе после смерти Феллини. Носил бы коричневый плащ, или шелковую рубашку, или ярко-красный блейзер с черным воротником и золотыми пуговицами. Почему бы и нет? Мне двадцать четыре года, и если не думать о чудовищной смерти родителей, можно увидеть тысячи перспектив, открытых миром. И ни одной нельзя исключать, кроме, пожалуй, двух или трех. А чутье подсказывало ему, что выбор какой-то одной дороги лишит его шанса воспользоваться остальными, и это невыносимо.

Она произносит:

– Мы же любим друг друга. Нас разъединяет лишь твоя нерешительность.

Неправда, думает Уильям, вот это неправда. Он ее действительно любит, но он вовсе не нерешителен. Он большой сторонник определенности, оттого постоянно принимает решения. Он решает согласиться на помолвку. Он решает уйти от Марианны, он решает вернуться, он решает уйти от Луизы. Он может принять любое количество решений, а она как раз пытается ограничить его стремление принять решение отсутствием какой бы то ни было альтернативы. Одной парой ботинок, одной парой брюк и одним костюмом. Она терпеть не может, когда он размышляет о возможных вариантах развития его судьбы, над тем, кем бы он мог стать в этой разноцветной толпе. Он понимает это и любит ее за желание спасти его, но это не останавливает фривольного хода его мысли и ее трагического финала.

– Уильям, ну чего ты боишься?

У Феллини в «Сладкой жизни» главный герой в исполнении Марчелло Мастрояни не женат, как и мистер Дарси в «Гордости и предубеждении», как и дворецкий в «На исходе дня». Все они являются вымышленными героями, и главное событие жизни у них впереди. Возможно, в реальной жизни существует немало женатых героев, которым следует подражать, но для Уильяма подражание настоящей жизни означает поражение.

Поезд останавливается на неизвестной станции. Чумазый мальчишка трется носом о стекло, а Уильям смотрит на поле для гольфа за окном.

– Я к тебе не вернусь.