Дамочка с фантазией

Можно было предположить месть обманутых «зверушек», которые наконец поняли, что собственные прихоти привели их в очень опасные ловушки. Но чутье подсказывало Долохову и тем, кто работал с ним вместе, что суть преступлений не в этом. Похоже, здесь классически заметали следы. Каково же было изумление Долохова, когда очередной жертвой оказался не кто иной, как первый организатор всего этого патологического безобразия – он же первый подозреваемый…

Неужели Олега Пластова и в самом деле случайно убила вульгарной пивной бутылкой на вульгарной пьяно-бытовой почве та женщина, которую Долохов подобрал под насыпью? Но тогда кто были люди, выбросившие ее на ходу из поезда? Мстители? Сообщники?

О, если бы он той ночью знал или хотя бы подозревал, как много важных для него тайн замкнется на эту измученную, полуживую женщину! И если бы он мог догадаться, что все испытанные ею мучения окажутся для нее как с гуся вода…

Не зря женщину сравнивают с кошкой, которая всегда падает на четыре лапы. Упадет, отряхнется, блеснет зелеными глазами – и дальше пойдет.

Ему вдруг пришло в голову, что он до сих пор не знает, какого цвета глаза у этой Ярушкиной. Спас ей жизнь – а какого цвета глаза, не знает.

Долохов со злостью топнул. Да фиг ли ему в ее глазах?!

Чертова баба! Какую подножку она ему подставила! Фам фаталь. Роковая женщина – поистине.

Но – какая женщина!

Он невольно усмехнулся, глядя на появившийся из-за поворота станционных путей поезд. Какая удача, что Валентин вчера вздумал ехать именно на «Нижегородце»! Какая удача, что они с этой сумасшедшей оказались в одном купе и Валька снова согласился помочь. Какое счастье, что жена не успела его отговорить!

Когда Залесский позвонил уже за полночь из поезда и рассказал, что с ним в одном купе едет в Москву та самая особа, которую он не далее как вчера утром привез по просьбе Долохова в Нижний и полдня караулил, то и Валентине, и самому Долохову показалось, что у Залесского просто съехала крыша. Но Валентин настаивал, он клялся и божился, что и сам ее узнал, и проводница назвала ее фамилию. И тогда Долохов вспомнил наглую, безапелляционную запись, которую прослушал на своем автоответчике. И подумал, что все это очень даже могло быть правдой. Она, эта фам фаталь по имени Ярушкина Е. Д., заявила, что готова вернуть украденные из его компьютера файлы, но требовала от своего ограбленного спасителя ни много ни мало, а подтверждения ее алиби на прошлую ночь. Долохов должен был в случае необходимости подтвердить, что Ярушкина была с ним – отнюдь не в поезде «Ярмарка»! Где и что они делали? Ему самому предлагалось придумать это самое алиби. Ярушкина соглашалась его обсудить и предложить свои варианты, но «по возвращении на следующий день» – она так и сказала, правда, не обозначила, откуда вернется. Получалось, из Москвы.

Нетрудно было сообразить, что у нее в Москве какие-то неотложные дела, если она туда рвется второй день подряд. Причем дела эти можно сделать очень быстро, коли уж она утром приедет в столицу, а в два часа дня тем же «Нижегородцем» намерена вернуться обратно. Об этом можно было догадаться и по ее словам на автоответчике, да еще проводница подтвердила это в поезде. Поэтому после первого Валькиного звонка Долохов хотя и покачал головой по поводу иронии судьбы, которая вновь свела охранника и охраняемую особу в одном купе, но скорее развеселился, чем озаботился. Следить за Ярушкиной особо пристально он надобности не видел. Вечером она будет в Нижнем и сразу выйдет на контакт с ним. Это ведь в их обоюдных интересах! Ему нужны файлы, ей нужно алиби – нормальная сделка. Он не собирался избыточно нервничать ни по поводу этой дамы, ни по поводу ситуации вообще. И даже решил довольно «чернушно» пошутить, напомнив Залесскому, чем окончилось для Олега Пластова путешествие в одном купе с этой непредсказуемой дамочкой.

– Не бойся, нас там трое, – совершенно серьезно поблагодарив за предупреждение, ответил Валентин.

Да, Долохов не просек серьезности ситуации. Зато Валентина была просто сама не своя от беспокойства за мужа и злости на легкомыслие Долохова. Правда, ему показалось, что дело здесь не столько в беспокойстве за жизнь ненаглядного Залесского, сколько в элементарной женской ревности. С точки зрения Долохова, его соседка вела себя сейчас довольно глупо. Ждать адюльтера от воплощения порядочности по имени Валентин Залесский можно было до второго пришествия и даже дольше! Однако Долохов поймал себя на очень фривольной мысли. Да, он подумал, что, окажись на месте Залесского – в одном купе с той роковой дамой, – он бы точно ночь не спал. Но вовсе не потому, что опасливо стерег каждое ее движение…

А впрочем, их же там трое. Наверняка третьей – и лишней! – оказалась какая-нибудь занудная бабуля: из тех, которые почему-то мгновенно проникались симпатией к Залесскому и терпеть не могли его приятеля Долохова.