Дамоклов меч над звездным троном

— Они с Серегой или упрямые, или же.., несмотря на все факты, которые я им изложила, они совершенно не верят — не верят, понимаешь, в то, что там, на теплоходе, находится человек, убивший четырех.

— А ты сама в это веришь?

— Мы в понедельник вместе с тобой сядем и детально просмотрим еще раз весь маршрут теплохода. Со всеми их стоянками, — сказала Катя. — Если это убедило тебя, то… В общем, в этой ситуации тебе, как сыщику, не стоит полагаться на чью-то там веру. Это все слишком субъективно, особенно в отношении наших прежних кумиров.

Глава 26. МАНИЯ СОВЕРШЕНСТВА

О том, что кто-то там, в уголовном розыске, в связи с подозрениями в отношении Петра Сухого собирает информацию и на его отца, жена Александра Кузьмича Сухого Алена Леонидовна даже и не подозревала. Приезд на теплоход за сыном-пасынком Петрушей воспринимался супругами по-разному. Александром Кузьмичем с гневом и болью, с горькой отцовской обидой и жгучей тревогой за будущее сына, которая точно ядом питалась все возраставшим чувством собственной вины. Алена же Леонидовна вспоминала скандал на теплоходе, разгоревшийся в присутствии милиции, с какой-то внутренней дрожью — будто она с головой окунулась во что-то грязное, оскверняющее, точно в заразный гной.

Эта тягучая, неизбывная Петрушина злоба в отношении нее… Она устала ей противостоять. Она стала испытывать что-то похожее на страх… Эти его глаза — в них только ненависть. Ненависть и отвращение. Как далеко все это может зайти? А ведь поначалу, в первые недели их брака с его отцом, ей казалось, что… Петруша и тогда смотрел на нее очень странно. Ей даже мнилось, что она, ее тело будят в нем желание. В двадцать с небольшим лет молодая красивая жена отца — как раз тот объект, который может стать для парня еще тем раздражителем… Но… Нет, не стоит себя обманывать, она видела и другое — даже тогда к его тайной похоти уже примешивалось отвращение, чисто физическое отвращение…

Алена Леонидовна многое готова была претерпеть ради мира в своей новой семье, но только не это. О нет… Ей хотелось послать этого злобного гаденыша, пасынка Петрушу, Подальше. Она так и попыталась сделать, повторив себе самой точно заклинание перед сном: «Пошел он, да пошел он… Пока жив Саша, все в этом доме будет так, как хочу я».

Но аутотренинг не помог. Ночью Алену Леонидовну посетил причудливый кошмар: пасынок Петруша приснился ей в костюме принца Гамлета с золотым медальоном на груди и с волчьей ужасной головой. Он стоял наверху мраморной лестницы отеля «Астория», а она, Алена Леонидовна, была внизу. Он сверкнул своими волчьими глазами, зажал в кулаже медальон с выбитым на нем профилем покойной матери и бистро и легко, совсем как Смоктуновский в фильме, ринулся вниз по ступенькам. Алена Леонидовна вскрикнула и бросилась прочь. Но он без труда настиг ее — этот волк-пасынок-принц, сбил с ног и вонзил в ее шею клыки.

Она проснулась с дико колотящимся сердцем и привкусом крови во рту. Привкус бывал и прежде — в последние годы у нее начали кровоточить десны, и она без устали посещала лучших дантистов, опасаясь пародонтоза.

Сон она тут же выбросила из головы. Все это было лишь миражом подсознания, отражением той ненормальной ситуации, в которой она жила в браке с Александром Кузьмичом. Впрочем, что лукавить? Она отлично знала, на что шла. Этого брака она добивалась с завидным упорством. Положение жены такого состоятельного и влиятельного человека давало ей все, что составляло главную цель ее жизни, — комфорт, свободу, деньги и полную возможность, дальнейшего совершенствования своей внешности.

Внешность свою Алена Леонидовна боготворила и ненавидела. Изменения, сулящие омоложение, подправляющие штрихи, устранявшие недостатки природы, вечная погоня за каким-то призрачным недосягаемым идеалом — были ее манией. Единственной настоящей отрадой. И вечным проклятием. Такой уж она родилась. Стремление к совершенству внешности, к изменению было неотделимо от нее, как желание пить, есть, заниматься сексом, справлять естественные надобности. Всегда, сколько она себя помнила, она относилась к своему лицу и телу как к глине, из которой надо лепить все новые и новые прекрасные формы. Первую пластическую операцию лица она сделала в двадцать лет и едва не умерла на операционном столе. Но страх смерти не остановки ее — напротив, появилось какое-то новое странное чувство свободы и жажда все повторить, испытать все снова и снова. С тех пор на протяжении почти восемнадцати лет Алена Леонидовна почти регулярно ложилась под нож пластического хирурга.