Дамские пальчики

— Я был бы весьма огорчен, если бы дошло до этого, — сказал я печально. — Нужно было бы получить специальное разрешение. И потом, все эти формальности… Так что, хотя и против воли, я вынужден был устроить здесь инкогнито двух наших агентов.

Он выпучил глаза:

— Но зачем?

— Один из ваших работников, доктор Хенли, например, мог бы уничтожить некоторые компрометирующие документы.

— Но о каких документах речь?

По едва заметному движению его головы я понял, что он уже думал о такой возможности, и не отверг окончательно свое предположение.

— Например, один из диагнозов доктора Лайонс, который в руках Хенли превратился в серьезное заболевание, требующее хирургического вмешательства. Речь идет о подобных документах, документах, которые, будь я доктором Хенли, я непременно захотел бы уничтожить. Или заменить один диагноз другим.

— Другим?

Либо он был глуп, либо притворялся.

— Диагнозом, в соответствии с которым операция была необходима.

Вид у него был как у пришибленного щенка.

— Нам пришлось послать сюда наших людей. Никто не может взять ни единого документа так, чтобы я не узнал об этом.

Казалось, он засомневался.

— Детекторы с инфракрасным излучением, — заявил я. — Нам их прислало ЦРУ. Сверхсекретные приборы.

Звучало довольно зловеще. Еще немного, и я сам поверил бы в это. Берман был просто сражен.

— Да-да, — проговорил он медленно. — Конечно.

Теперь бедняге придется оставить в архивах и те документы, которые компрометировали его самого. Что ж, Берман, как говорится, был обработан достаточно.

— Что за человек этот Хенли?

Он был настолько удручен, что его можно было брать голыми руками.

— Весьма нахальный. Весьма. У него ужасный характер. — Лицо его искривилось. — Несколько месяцев назад мне доложили, что он набросился на анестезиолога во время операции; оставил больного на столе, подскочил к доктору и обругал его самым отвратительным образом.

— Разве такого не случается? Разве не бывает, что хирург иногда ругается во время операции?

— Конечно, бывает. И никто не может их упрекнуть. Они испытывают колоссальное напряжение, когда каждая секунда на счету. Но Хенли не только оскорбил анестезиолога, он еще и размахивал скальпелем перед его лицом и в конце концов порезал ему халат. А это, согласитесь, выходит за все рамки.

— Кто этот анестезиолог?

— Доктор Моррисон.

— И что же вы предприняли?

— Я вызвал доктора Хенли и спросил, было ли случившееся правдой. Сам-то я знал, что все было именно так. Я разговаривал с каждым из шести человек, присутствовавших в тот момент в операционной. Хенли тогда меня ужасно оскорбил.

— Каким образом?

— Совершенно недопустимым.

— Что он вам сказал?

— Обозвал меня куском сала и болваном.

— Доктор, кажется, перешел все границы.

— Да, — согласился Берман. — Хенли сказал мне, что Моррисон крутился вокруг доктора Лайонс, он так и выразился — «крутился», и что он счел нужным выразить ему свое неодобрение.

— Он сказал, что счел нужным порезать халат врача окровавленным скальпелем?

— Да, сказал, что счел нужным.

— Что еще?

— До меня дошли слухи о некоторых его операциях.

— Только слухи?

— Ну, еще несколько более конкретных жалоб.

— Каких именно?

— Речь шла о том, что некоторые операции не были необходимы.

— И что же вы предприняли?

— Господи, это целая проблема! Среди больных есть определенное количество параноиков и людей истерических. В том случае речь шла о ребенке. Другие жалобы также касались детей. Они были поданы родителями. Обычно мы не принимаем во внимание подобного рода жалобы.

— Почему же вы столь серьезно отнеслись к этим жалобам?

— Нам нанесли визит их семейные доктора. Например… — Он тяжело вздохнул, решившись, видимо, выложить все начистоту. — Например, врач ставил диагноз: легкое почечное воспаление. Недельная госпитализация, уколы пенициллина — вот классическое лечение. И вдруг он с удивлением узнает, что ребенку сделана операция, стоившая три тысячи пятьсот долларов.

— Каким же образом Хенли сумел выкрутиться?

— Попробуйте потягаться со специалистом на его территории, мистер Санчес. Как может мнение простого семейного врача соперничать с мнением лучшего педиатра на Восточном побережье, пользующегося поддержкой одного из видных членов Коллегии американских хирургов?

— Понимаю.

— Но жалоб было слишком много. Чересчур много.

— Что вы сделали?

— Я вызвал доктора Хенли и доктора Лайонс.

— И что же?

— Они почти сумели меня убедить. Если бы речь шла о двух-трех случаях, я бы замял дело. Но их было гораздо больше. Кроме того, я обратил внимание, что, когда Хенли находился в отпуске и операции по направлению доктора Лайонс проводили другие хирурги, не поступало никаких жалоб. Но как только он возвращался, жалобы вновь начинали поступать. А он оперировал только больных доктора Лайонс.

— Они делили гонорары?