Дамский пасьянс

Маша не заставила себя долго упрашивать и пошла к машине. Я же сходила в соседний продовольственный магазин, купила пиво и закуску и уже с пакетом в руках открывала дверцу автомобиля. По профессиональной своей привычке я быстро осмотрелась и пробежалась глазами по номерам машин, стоявших здесь же рядом на стоянке.

Номер 264, серая «восьмерка»… Бог ты мой, так ведь на этой же самой машине меня вчера и пасли по пути в Лесные Горы! Очень интересно… Значит, за всем этим делом действительно что-то стоит.

На секунду замешкавшись, пораженная своим неожиданным открытием, я все же решила продолжать выбранную совсем недавно линию — поближе познакомиться с Машей. Имя владельца машины я и так узнаю завтра в ГИБДД.

Я завела мотор, попросила Машу пристегнуться и тронула автомобиль с места. По дороге мы оживленно болтали на разные интересные женские темы. Маша поинтересовалась, чем я занимаюсь, и я представилась ведущим менеджером фирмы по продаже мягкой мебели. И у моей фирмы были якобы какие-то деловые связи с Пилюниным.

— Может быть, мужичков тогда снимем каких-нибудь, если, как ты говоришь, хата у тебя свободная? — подмигнула мне Маша.

— Тебе на работе мужики не надоели?

— Если честно, то есть где-то в легкую… Но… — Маша улыбнулась. — Я не чистая профессионалка. Сочетаю порой приятное с полезным. Приятное — это сама понимаешь что, — она пронзила меня взглядом. — А полезное — тоже понятно. Каждый зарабатывает деньги как может.

Я не стала возражать, тем более что мне было необходимо следить за дорогой.

Маша в течение всего пути читала мне лекцию по сексологии, подкрепив ее парочкой интересных историй из своих рабочих будней. Словом, настроение у моей собеседницы было самое что ни на есть скоромное.

Однако, как только она переступила порог квартиры, темы разговора поменялись. Большое впечатление на Машу произвел интерьер, и она переключилась на мебель, сантехнику и прочие материальные ценности.

Когда наконец поток ее красноречия иссяк, я осторожно поинтересовалась у нее относительно отношений ее шефа Пилюнина с женщинами.

— Пилюнин мужик деловой, — выдала резюме Маша. — В баре сидит крепко. Что касается Надьки, она сама, в общем, дура… Не умеет мужиков при себе держать, сразу раскисает, как сопля.

— Ну, вообще-то не она повесилась, а Ирина, которая была позже, — резонно возразила я.

— А я не верю, что она повесилась! — неожиданно с апломбом заявила Маша. — Не верю!

— Почему? — внутренне холодея, спросила я.

— А потому что за несколько дней до смерти у них с Надькой какие-то разборки были женские. А Надька баба истеричная, могла чего-нибудь и сообразить, особенно по пьяной лавочке.

— Ты думаешь, что это убийство?

— Все может быть… А ты что, сама на Пилюнина глаз положила, что ли? — На лицо Маши вернулось уже привычное для меня подозрительное выражение. — Чего это ты меня все о нем расспрашиваешь?

— Да так, скуки ради…

— Не-ет, просто так ничего не бывает, — Маша поводила передо мной указательным пальцем. — Да ты особо не волнуйся, мне-то все равно уже. Пилюнин мужик властный, любит бабу загибать — и в прямом, и в переносном смысле. А я сама такая… У меня отец военный, он меня приучил к такому поведению. Знаешь, как я возбуждаюсь, когда стреляю из «ТТ»! — Маша закусила губу, выдвинула обе руки вперед и сделала воображаемый выстрел. — Да не бойся ты! — улыбнулась она, глядя на мое удивленное лицо. — Ты мне нравишься, хорошая ты девчонка.

— Ты мне тоже, — слукавила я.

— Ну, если бы не мои принципы, мы могли бы с тобой составить неплохую парочку, — пошутила Маша. — А так извини — ориентация у меня вполне стандартная.

— А долго Ирина встречалась с Пилюниным? — спросила я, не давая Маше увести разговор на тему отношений между полами.

— Ха, встречалась! — неожиданно воскликнула Маша. — Да так, е. лись где ни попадя с месяцок. Она ему раз даже на складе дала, на ящиках, дура… Ой, дура!

— А Ирина вообще кем работала в кафе?

— Она? Работала? — неподдельно удивилась Маша. — Да ты что! Это я работала, а она только задницей вертела время от времени перед руководством. А в последние два месяца вообще почти не показывалась.

Маша закрыла лицо руками и вдруг заплакала. Она была уже достаточно накачана крепким пивом, чтобы ее пробило на сентиментальность.

— Жалко мне ее все-таки… Хоть и не нравилась она мне, — сквозь рыдания проговорила Маша.

— А Надька?

— Надьку я уже давно не видела. Пилюнин ее выгнал, когда с Иринкой закрутил…

— И где найти ее, ты не знаешь?

Маша посмотрела на меня остекленевшим взглядом, встряхнула головой и уже непослушным языком сказала:

— А ну тебя в баню со своими расспросами! Зачем тебе все это надо? Если хочешь Пилюнина, подойди к нему и дай! И все у тебя будет хорошо… Может быть, — немного погодя добавила она.

Она подбодрила меня, потрепав рукой за плечо. Это было последним активным действием, на которое она оказалась способной тем вечером. Голова ее бессильно опустилась на подлокотник кресла, и спустя несколько минут она громко захрапела.