Дамы из Грейс-Адье и другие истории

Надо же, а ведь я и помыслить не мог о таком подарке судьбы! Мне по-прежнему трудно поверить в случившееся, но с тех пор я только и думаю, что о наследстве. Ибо никто в целом свете не сможет распорядиться им лучше меня! Вовсе не потому, что я столь уж высокого мнения о собственной персоне – просто я искренне верю, что имею природную склонность к управлению большим имением. Если я унаследую земли Тома Перелеска, то немедленно займусь улучшением на строгой научной основе их плодородия и добьюсь увеличения урожая в три-четыре раза (я читал, что некоторым джентльменам удавалось достичь подобного). Как отзывчив я буду к арендаторам и слугам! Я научу их быть счастливыми! Или продам поместья отца и куплю землю в Дербишире, а после женюсь на Марианне или Изабелле. И каждую неделю буду верхом приезжать в гости к миссис Газеркоул и подробно расспрашивать о состоянии дел в поместье, не забывая давать ей и миссис Эдмонд ценные советы по поводу и без оного.

Семь утра декабря 8, 1811 года

О Дидоне Паддифер по-прежнему никаких вестей. Начинаю думать, что наши с миссис Эдмонд опасения, будто ее похитили цыгане или бродячие лудильщики, далеки от истины. Мы опросили поденщиков, пастухов и содержателей таверн, но все утверждают, что цыгане не объявлялись в округе с самой середины лета. Нужно навестить мать Дидоны миссис Глоссоп.

Восемь вечера того же дня

Что стало с моими надеждами! От полного счастья к совершеннейшему отчаянию – и всего за двенадцать часов! Каким глупцом я был! Мечтал унаследовать поместья отца – уж лучше бы я отправился в ад, чтобы арендовать там собственность! Впрочем, именно адского пламени я и заслуживаю, ибо пренебрег своим долгом. Подверг опасностям жизнь и души моих прихожан. Моих прихожан, коих должен оберегать от всякого лиха!

Утром я посетил миссис Глоссоп. Бедная женщина сидела, уткнувшись в фартук, и рыдала. Я сказал ей, что мы с миссис Эдмонд задумали поместить в газетах Дерби и Шеффилда объявление. Возможно, кто-нибудь видел Дидону или слышал о ней.

– Ах, сэр, – вздохнула она, – ничегошеньки из этого не выйдет. Я прекрасно знаю, где дочка.

– Вот как! – удивился я. – Почему же в таком случае вы не приведете ее домой?

– Да куда мне! – воскликнула женщина. – Что я могу, если ее забрал сам Джон Каблук!

– Джон Каблук? – вскричал я смятенно.

– Да, сэр, хотя вряд ли вы о таком слыхали. Миссис Эдмонд не любит, когда говорят о Джоне Каблуке, и бранит нас за невежество и суеверия. Но простые люди хорошо его знают. Джон Каблук – могущественный эльф, который живет где-то неподалеку – не ведаю, с каких пор, наверное, с самого сотворения мира. Знаю только, что он никогда не забывает заявлять на нас свои права. Наверное, у него в доме (а живет он в усадьбе Крах Всех Надежд) завелся эльфийский детеныш, вот ему и понадобилась крепкая молодка, чтобы младенец сосал доброе человечье молоко.

Не могу сказать, что сразу поверил ей. Не стану утверждать и обратного. Я просто молча сидел в совершенном оцепенении, пока бедная женщина, позабыв о собственных горестях, не начала трясти меня за плечо и не побежала к миссис Эдмонд за бренди. Когда она вернулась, я одним глотком осу шил стаканчик, после чего отправился прямиком в конюшню миссис Газеркоул и попросил Джозефа оседлать Квакера. Миссис Эдмонд выскочила из дома, желая узнать, что стряслось.

– После, миссис Эдмонд, после! – и я ускакал.

На стук открыл Дандо и сказал, что хозяина нет дома.

– Не важно, – заявил я с самоуверенной улыбкой, – я пришел не к нему, а к моему маленькому кузену, моему крошке-эльфу, – я намеренно сказал «эльфу», и Дандо не стал возражать, – которому помог появиться на свет семь недель назад.

Дандо объяснил, что ребенок находится в комнате в конце длинного коридора.

В огромной комнате пахло гниющим деревом и сырой штукатуркой. Стены испещряли пятна сырости и крысиные норы. В центре комнаты на деревянном стуле странной формы сидела молодая женщина. Железные прутья прижимали ее к спинке стула, не позволяя встать. Руки и ноги были закованы в кандалы и опутаны ржавыми цепями. У груди она держала сына Джона Каблука.

– Дидона? – позвал я. Сердце мое упало, когда она радостно улыбнулась.

– Слушаю, сэр.

– Я новый священник прихода Всех Надежд.

– Как я рада видеть вас, сэр! Я непременно встала бы и сделала реверанс, но вы должны меня простить – у маленького джентльмена с утра превосходный аппетит!

Она поцеловала ужасное создание и назвала его ангелочком, маленьким негодником и дорогой крошечкой.

– Как ты попала сюда? – спросил я.