Дамы тайного цирка

– Что с тобой случилось? – почти проскулила я и зажала себе рот ладонью. Изнутри её комнаты пахло сладкими ароматными цветами, похожими на цветущие липы. Запах был таким сильным, словно нужен был, чтобы скрыть образующуюся внутри гниль.

– Ты. Ты со мной случилась, Сесиль. Из-за твоего детского каприза Отцу пришлось выбирать между нами.

– Доро сказал…

– Доро не следовало говорить о Белом Лесе с тем, кто там не был. Конечно, он усвоил свой урок. Если он не будет осторожен, то его марионетка тоже останется без языка.

Она говорила совершенно серьёзно. Пустоту в Эсме теперь заполняло зло. В своём пурпурном кимоно она даже напоминала Отца в его мантии. Яростно мотая головой, я зачастила:

– Я очень, очень сожалею, Эсме. Ты должна мне поверить. Если бы я знала, что он отправит тебя туда, я бы ни за что не сделала такую глупость. Это было ужасно. Я ужасно с тобой поступила. Я не знала, Эсме. Прости меня. – Я начала раскачиваться из стороны в сторону, повторяя: – Я не знала.

Я сомневалась, что когда-либо смогу себя простить за то, что сделала. Она была права. Я была очень молода, и было очевидно, что она пострадала из-за меня.

– Я понимаю, что ты не знала, – сказала она хладнокровно, после того как целую вечность слушала мой лепет. – Такова воля Отца. Он ясно дал понять. – Она начала закрывать дверь. – Ах да, я попросила выделить мне отдельную гримёрку. Ты можешь делить нашу старую с Сильви. Хотя цирк и мал, я не хочу тебя видеть, Сесиль. Если ты правда сожалеешь, сделай мне одолжение – не стой у меня на пути.

Дверь захлопнулась перед моим лицом.

После полудня я вернулась на репетицию и пропустила все свои перехваты, когда пыталась сделать кульбит вокруг своей оси, прыгая с перекладины к протянутым рукам Хьюго. Это был мой лучший трюк, но я не каждый раз могла удачно докрутить движение; если я сбивалась с ритма, то камнем падала вниз на сетку.

– Ты пропускаешь свою очередь. – Хьюго встретил меня внизу.

– Это из-за моей сес… – Я осеклась. Именно из-за моего нытья Эсме отправили в Белый Лес. Мне пора было повзрослеть. – Нет, ничего. – Я подняла голову. – Я исправлюсь.

Когда я снова взбиралась по лестнице, Хьюго окликнул меня:

– Я бы хотел, чтобы ты выступила в сегодняшнем шоу.

– Я не… я не могу. – Меня переполнил всепоглощающий страх. Одно дело – репетиции, но представление пока ещё было мне не по силам.

– Разумеется, можешь. Ты готова делать основные элементы. – Хьюго взмахом руки нарисовал подо мной сетку. – Просто делай то, что мы репетировали. Если что, сетка тебя поймает. Мы её заколдуем, чтобы публика не видела её под тобой. Не переживай. Они тебя полюбят. Сложную часть с акробатикой мы с Мишелем берём на себя.

Он пролез под сеткой и взобрался на другую сторону лицом ко мне, затем хлопнул в ладоши и двинул мощными плечами. Уверенным и ровным голосом он гаркнул:

– Давай, Сесиль! Это именно то, что нужно тебе сегодня! Ты сама это знаешь!

И он был прав. Хьюго всегда был прав в том, что касалось меня. Практически интуитивно он понимал мои страхи и мотивы моих действий даже раньше, чем я сама их постигну. Я думаю, что он, как ловитор, должен был отточить умение тонко чувствовать партнёра, так же, как я могла сказать, когда он и Мишель были не в духе. Со своей трапеции, я не знаю, как, но Хьюго знал, что произошло между мной и Эсме. Он смог понять, что моя уверенность в себе пошатнулась и я себе очень не нравлюсь.

Я часто задумывалась о Хьюго. Кем он был при жизни? Что такого он натворил, чтобы получить в наказание вечность службы на трапеции с дочерью Альтаказра?

Позже, при виде зрителей, одетых в лучшие платья и пиджаки, я занервничала. На прошлых представлениях я лишь стояла и смотрела. И я сообразила, что раньше мне представлялось, будто выступать легко. Я завидовала всем из-за их обязанностей, но не понимала, что выступление – это ответственность. Сегодня вечером мне нужно было выступить прекрасно.

Номер Эсме шёл прямо перед нашим.

У её номера был первоисточник. Однажды, гуляя по бульвару Сен-Жермен, она увидела почтовую открытку с изображением немецкой укротительницы львов, Клэр Хелиот. Одетая в шёлковое платье, госпожа Хелиот организовала изысканный званый ужин с костяным фарфором и восемью львами, которые покорно сидели по струнке, пока она попивала чай и кормила их кониной с рук. Эсме пришла в восторг от этого действа, но Отец отказался допускать настоящих львов на одну сцену с ней. Сестра всегда проявляла интерес к магии иллюзии и начала играться со своими питомцами, меняя их внешний вид. Даже Отец, когда в первый раз увидел её разношерстный номер, был одурачен и чуть не поверил, что Геркулес вот-вот сожрёт Эсме, так искусно она колдовала. Отец обожал её выступления и не жалел средств на реквизит и костюмы.