Дань псам. Том 1

– А сами бы встали рядом с горюющей вдовой? Я опираюсь на руку человека, убившего моего мужа… Странно, вы не находите? И вы еще смеете говорить со мной о свободе?

Откровения Шардана, глубины его больных фантазий поразили и даже отрезвили Вазу.

– Я говорил о том, чтобы дать вам пожить.

– И вновь я спрошу: чего вы хотите?

– Я хочу показать вам, что такое свобода. Хочу разбить ваши цепи. Пригласите меня в постель, если пожелаете. Или выставьте пинком под зад. Решать вам. Я хочу, Ваза, чтобы вы ощутили свою свободу. Пусть она вспыхнет пламенем в душе – ярким или тусклым, не важно, но пусть вспыхнет! И наполнит вас целиком.

Она часто и прерывисто задышала. Такой подход застал ее врасплох. Мне ничего от тебя не нужно, женщина. Наоборот, это я тебе нужен. Воспользуйся мной и докажи, что свободна. Сегодня ты сможешь снова ощутить вкус свободы. Вспомнить молодость, когда муж еще не держал тебя за руку, когда торжественные узы еще не сомкнулись вокруг тебя. Поистине неожиданный способ склонить женщину к измене.

– Где мои слуги?

– До утра они свободны, госпожа Видикас.

– Как и Ханут Орр. Полагаю, он сейчас сидит в какой-нибудь таверне и всем рассказывает…

– Я ни о чем с этим подонком не договаривался. Поймите, он стал бы болтать в любом случае, даже если бы между нами ничего не было. Его цель – унизить вас, растоптать ваше доброе имя.

– И рано или поздно сплетни дойдут до моего мужа, даже если ничего не было.

– Если вам придется, глядя ему в лицо, опровергать слухи, он вам поверит, Ваза?

Нет. Но ему это и не нужно.

– Он не потерпит, что ему наставляют рога.

– Ему все равно, поэтому он будет лишь улыбаться. До тех пор, пока не понадобится вызвать меня или Ханута на дуэль. Вот тут-то и всплывет вопрос чести. Горлас – отменный дуэлист и притом жестокий. Ему плевать на правила и приличия. Он швырнет противнику в глаза песок, если это потребуется для победы. Ваш муж – очень опасный человек. Мне бы не хотелось скрестить с ним шпаги… если только у меня не будет иного выхода. – Шардан вздохнул и покачал головой. – Впрочем, со мной он драться не станет.

– Правда? А с кем станет?

– С Ханутом Орром. Горлас решил отдать вас ему. Ханут потому и ушел озлобленный, когда понял, что я не дам этому случиться.

– Значит, этой ночью вы взяли на себя обязанность Горласа защищать мою честь?

– С чем я, увы, не справился. Пока мы тут разговариваем, Ханут уже вовсю втаптывает вашу репутацию в грязь. Можете приказать мне что угодно – я не шучу. Хотите, я прямо сейчас разыщу Ханута – догадываюсь, где его искать, – и вызову на дуэль? Я убью его ради вас.

– Мое доброе имя…

– Мне искренне жаль, госпожа Видикас, но от него уже ничего не осталось. Прошу, скажите мне, что я могу для вас сделать.

Ваза молчала. Мысли в голове путались. Возможные последствия сегодняшней ночи накрыли ее с головой, как лавина, не давая дышать, а ведь еще ничего пока не произошло.

Пока.

– Что ж, Шардан Лим, давайте попробуем на вкус эту вашу «свободу».

Он поднялся и положил ладонь на рукоять шпаги.

– Миледи.

Ах, как учтиво! Ваза фыркнула.

– Не за то орудие взялись.

Шардан застыл. Правда удивлен или прикидывается? И где же победоносный блеск в его прозрачных голубых глазах? Ваза смотрела, но не могла найти.

И это ее испугало.

– Шардан…

– Миледи?

– Не загадывай на будущее. Ты меня понял?

– Понял.

– Я не для того освободила сердце, чтобы снова его заковать.

– Естественно. Это было бы неразумно.

Ваза снова посмотрела на советника, но ничего нового не разглядела.

– Как хорошо, что я не совсем пьяна.

Шардан поклонился, одним учтивым жестом превращая измену в нечто… почти благородное.

Ночь опускается на Даруджистан – плотный, непроницаемый туман, в котором легко заблудиться или спрятаться. Прохожие мотыльками стягиваются к освещенным улочкам, где в чугунных трубах посвистывает газ. Некоторые сливаются с темнотой – по крайней мере, пока под ногой предательски не хрустнет черепок или камешек. И повсюду поблескивают черные крысиные глазки да шуршат хвосты.

Свет льется из стеклянных окон и ставней, но кому есть дело до мирного сна, спокойных бесед и прочей скуки, убивающей своей предсказуемостью все предвкушение значительных событий!

Женщина, в чьей душе разгорелось пламя свободы, выгибает спину, и что-то у нее в голове вспыхивает. Она пустила в себя всего лишь второго мужчину в жизни – туда, где до этого бывали лишь пальцы Горласа, и, конечно же, пальцы не идут ни в какое сравнение с… о нижние боги!

Оставим их. Право слово, воображение красноречивее любых описаний странных вздохов и неуклюжей возни в поисках того или этих… Довольно! Вернемся в подлинную темноту – да, туда, где человек без пальцев выслеживает очередную жертву.