Данте

— Ты понятия не имеешь, насколько ты сильна, котенок. Ты войдешь туда и заставишь этих людей дрожать от страха, и не потому, что я на твоей стороне, а потому, что ты такая же могущественная, стоящая одна.

Она моргает, глядя на меня, ее длинные темные ресницы трепещут на щеках:

— Я?

Я снова прижимаюсь своим лбом к ее лбу, притягивая ее ближе, пока она не обнимает меня за талию:

— Ты единственная женщина, у которой есть сила поставить меня на колени.

— Данте, — она шепчет мое имя, и то, как она это делает, заставляет мое сердце болеть. Ее руки сжимаются вокруг меня, а затем она замолкает, позволяя чудовищности того, что я только что сказал, неловко повиснуть между нами на мгновение, прежде чем она снова снимает напряжение. — Но я описался.

— Я знаю.

— Я чувствую себя так неловко.

Я целую ее в лоб:

— Тебе нечего стесняться. Тебе нужна моя помощь, чтобы привести себя в порядок?

— Нет. Я могу сделать это сама.

Мои глаза сужаются, когда я вглядываюсь в ее красивое лицо:

— Я подожду прямо здесь. Хорошо?

Она сглатывает, а затем едва заметно кивает мне:

— Хорошо.

Отсюда у меня вид на кабинет, хотя я не могу заглянуть внутрь, потому что жалюзи частично опущены, и солнечный свет отражается от оконного стекла, затемняя его. Но я знаю, что они там. Лоренцо не позволит им уйти, независимо от того, сколько времени ему придется ждать моего возвращения.

Душ прекращается, и несколько секунд спустя Кэт выходит в белом полотенце. Ее волосы собраны на макушке, а загорелая кожа блестит в солнечном свете, проникающем через окна. Раньше она была такой бледной, потому что работала по ночам и редко выходила из дома, но последние несколько месяцев она так много времени проводит в саду. И, черт возьми, она прекрасна.

Я киваю на кровать, где разложила одно из новых платьев, которые Джоуи и Аня помогли ей выбрать.

— Спасибо, — тихо говорит она, пока я отворачиваюсь к окну и позволяю ей одеться так, чтобы я не смотрел на нее.

Когда я оборачиваюсь минуту спустя, она полностью одета и разглаживает ткань платья на бедрах, как она делает, когда нервничает. Пересекая комнату, я беру ее за руку в свою:

— Ты готова?

— Нет, — говорит она со слабой улыбкой.

Я провожу костяшками пальцев по ее щеке. Я мог бы притвориться, что для нее это не составит труда. Я мог бы обнять ее и прошептать обещания ей на ухо, что это будет прогулка в парке, но я не такой. И это не то, что ей нужно прямо сейчас.

— Они больше никогда не причинят тебе вреда. Никто никогда не причинит тебе вреда в этом доме, Кэт. Понимаешь? — говорю я ей, мой тон резкий и отрывистый.

— Да.

— Тогда пошли, — я выхожу за дверь, мои пальцы переплетаются с ее, когда она следует за мной. Ее рука дрожит в моей, и я сжимаю ее крепче.

Звук раздражающего смеха Элмо эхом разносится по коридору, когда мы приближаемся к кабинету, и она запинается:

— Данте, я н — не могу, — заикается она.

Я прижимаю ее к стене, одна рука у нее на затылке, а другая все еще удерживает ее.

— Дыши, — приказываю я.

Она втягивает воздух и смотрит мне в глаза.

— Кто из них вырезал это слово на твоей коже? — я рычу.

— Не он, — шепчет она. — Не тот, у кого безумный смех.

— Но он и тебе причинил боль?

Она прикусывает губу и кивает.

— Пойдем, — я тащу ее за собой и быстро иду по коридору, потому что, если я не прикоснусь к этим маленьким подонкам, я, блядь, взорвусь.

Когда мы подходим к двери и она слышит их голоса, она сжимает мои пальцы, но затем высвобождает свою руку из моей. Она собирается сбежать. И я не могу сказать, что виню ее после того, что с ней сделали эти животные. Но она не убегает. Она входит в комнату совершенно самостоятельно. Мой гребаный тигр. Я захожу за ней, закрывая дверь.

— А, ты вернулся, — говорит Лоренцо, его глаза сузились, когда он пытается оценить ситуацию.

— Да. Я отправился на поиски Кэт, чтобы представить ее нашим коллегам. Вы знакомы с моей невестой и матерью моего ребенка?

Элмо и Тони поворачиваются на своих местах, улыбаясь, когда смотрят на меня, а затем на нее.

— Рад познакомиться с вами, мэм, — говорит Элмо.

Злобные ублюдки даже не узнают ее.

— Вообще — то, я думаю, мы встречались раньше, — говорит Кэт. Ее голос слегка дрожит, но я никогда так чертовски не гордился ею.

Теперь… они узнают ее. Рот Тони приоткрывается, а глаза Элмо расширяются до размеров обеденных тарелок. Я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе. Даю им понять, что она моя. Даю им понять, что они никогда не увидят свет другого дня.

— Это так? — спрашивает Лоренцо, наклоняясь вперед на своем стуле, его руки сложены домиком под подбородком.

— Да, — отвечает Кэт, глядя на два бесполезных мешка дерьма, сидящих напротив нее. Теперь они дрожат от страха. — Это были своего рода незабываемые несколько дней для меня. Я удивлена, что вы не помните.

— М — мы… — Элмо заикается.

— Ты знаешь мою новую невестку? — спрашивает Лоренцо, нахмурившись.

— Это было д — до…