Данте

— Да это же я, твой Арнольфо! Ты слышишь меня, Лючия?!

— Прочь… ты — дьявол… дьявол!

— Да уберись ты, наконец! — послышался чей-то грубый голос. — Неужели ты хочешь, чтобы девушка из-за тебя отдала Богу душу?

— Да, да, верно! Этот парень совсем, видно, спятил!

Группа взбудораженных людей внезапно ополчилась против спасителя девушки. Он не мог понять, что происходит. Неужели все сошли с ума?

В этот момент на его плечо опустилась чья-то увесистая рука.

— Вы спасли мою дочь, Арнольфо! От души благодарю вас! А чтобы больше не пугать ее своей дьявольской физиономией, сейчас лучше уйдите! Можете прийти к нам завтра!

— Ухожу, ухожу, мессер Камбио! Передайте от меня привет Лючии, когда она снова придет в себя!

Смыв с лица краску и удалив все атрибуты бесовского обличья, Арнольфо вместе с другими мужчинами обыскал всю реку. Но, кроме трупов, они ничего больше не обнаружили. Живым Арно не вернула никого.

Столь радостно и терпеливо ожидавшийся праздник Первого мая превратился для многих семей Флоренции в день траура. Такого еще никто не помнил.

Было уже за полночь, когда Арнольфо в очередной раз шел берегом Арно. Он не был одинок. Какая-то неведомая, таинственная сила влекла к тому месту, где случилось несчастье, многих людей. В который уже раз они с надеждой расспрашивали друг друга об отсутствовавших родных и друзьях. Увы, этим надеждам не суждено было сбыться!

С каким-то мистическим ужасом косились убитые горем люди на жалкие остатки рухнувшего моста, печально и безнадежно протягивающие с противоположных берегов навстречу друг другу свои разошедшиеся балки.

Каким ничтожным и мелким оказалось все мастерство людей, какими уязвимыми и убогими выглядели сами люди, которые в своей непомерной гордыне не ведают, как высоко они задирают нос!

Но угнетало и расстраивало Арнольфо не только случившееся несчастье. Как горячо и искренне он любил Лючию! Счастье казалось таким близким, таким реальным, а теперь вот сыграло с ним злую шутку. Ведь он совершенно случайно оказался в обличье черта, когда Лючия пришла в себя, и сейчас казнил себя за свою забывчивость. Правда, несчастье произошло настолько неожиданно, что подумать о себе было просто некогда. Как бы то ни было, сейчас убитый горем юноша не тешил себя призрачными надеждами, что его бесовский образ быстро изгладится из памяти потрясенной увиденным Лючии!

Черт бы побрал эту дурацкую инсценировку адских мук! Все тайные надежды, все горячие желания исчезают, словно уносимые неведомо куда темной речной водой.

Арнольфо задумчиво вглядывался в эту жуткую воду, которая поглотила сегодня столько людского счастья! Тускло освещенные окна стоявших по берегам домов бросали на воду бледный отсвет, не в пример смоляным факелам и защищенным от ветра свечам в руках людей, все еще упорно бродивших вдоль берегов и на что-то надеявшихся. Яркие световые блики, отбрасываемые этими огнями, сливались в призрачные светлые линии, змеившиеся в гонимой ветром ночной воде.

Наконец юноша громадным усилием воли заставил себя оторваться от этого мрачного зрелища и с тяжелым сердцем побрел домой.

ОТРАВЛЕННОЕ ОРУЖИЕ

Спустя десять дней после ужасного несчастья, постигшего Флоренцию, — а именно десятого мая 1304 года — в городе произошло еще одно событие выдающегося значения. В этот день в город на Арно торжественно прибыл кардинал Никколо да Прато. По поручению нового Папы Бенедикта, который, как истый пастырь, не допускал раздоров в своей пастве, новый кардинал призван был завершить дело примирения, чего не посчастливилось сделать Маттео д’Акваспарта. Рассказывали, что недавно произведенное новым Папой Бенедиктом XI посвящение в сан епископа Остии состоялось лишь по рекомендации португальского кардинала-легата Акваспарта, который лелеял надежду, что его коллеге больше повезет в умиротворении строптивой Флоренции.

На первых порах ученый князь церкви завоевал полное доверие толпы, особенно когда он взволнованно описывал, как половина горожан влачит жалкое существование. Он получил всю полноту власти, а с ней и право назначать новое правительство. Но это пришлось не по вкусу черным, прежде всего их раздражало то, что кардинал требовал возврата Черки. Тогда во Флоренции появилось много недовольных. Корсо Донати страдал подагрой и сердился, что в партии черных известную роль будут играть другие, но Камбио да Сесто, с лица которого в последнее время не сходила многозначительная мина заговорщика, решил тайно и незаметно принять участие в судьбе республики.

Молодой Гери Спини выжидательно сидел напротив купца Камбио, который с легким недоверием всматривался в безвольные черты лица своего гостя. Не будь этот юнец из богатого и видного рода рекомендован серу Камбио влиятельными предводителями черных, он бы не пожелал с ним разговаривать, после нескольких фраз незамедлительно отправив домой. Но в конце концов, в политике, равно как и в коммерции, нужно идти на определенный риск, иначе нельзя рассчитывать на успех!