Данте

На следующий день, в праздник Епифании, пришлось замолчать злопыхателям и придирам. Потому что великолепие нового короля, увенчавшего свою главу в церкви Святого Амвросия железной короной лангобардов — ровно два года спустя после того, как в Ахене он принял корону короля Германии, — оказалось выше всяких похвал. Прибыли, например, посланцы из старого имперского города Пизы, облаченные в праздничные одежды, в сопровождении блестящей свиты, вооруженной богатым оружием. Они вручили королю шестьдесят тысяч дукатов из государственной казны Пизы и дали слово при его благословенном въезде в их город вручить ему такую же сумму. Многие прочие посланники клялись королю Генриху в верности и признавали его своим властителем. К числу немногих городов, оставшихся в стороне, принадлежала и Флоренция. Там уже были назначены посланцы и закуплено сукно для праздничных одежд, но влиятельные гвельфы сорвали отправку послов, опасаясь, что Генрих вернет изгнанников и сделает их властителями города. Приверженцам короля это неприятное известие не испортило настроения: Флоренция не уйдет от своего наказания!

Разыскать прославленную железную корону лангобардов не удалось, поэтому пришлось заказать новую; она была выполнена в форме лаврового венка и украшена великолепными драгоценными камнями.

Их величества Генрих и Маргарита предстали перед ликующим народом на великолепно украшенных конях, покрытых красными попонами. Белокурая королева, облаченная по галльскому обычаю в просторные одежды, благосклонно улыбалась.

В тот же день король посвятил сто шестьдесят дворян в рыцари. Он надеялся вскоре преодолеть скрытое сопротивление.

Один человек из толпы был в тот знаменательный день охвачен особой радостью.

«Если бы вы знали, — говорил он про себя, — если бы вы только знали, что скоро отец вновь окажется среди вас, как счастлива будешь ты, Джемма, моя любимая жена! Как обрадуетесь вы, Пьетро, Якопо, Антония и Беатриче, все вы, мои любимые дети!»

СОВЕТЫ ИЗГНАННИКА

Флорентийцы были серьезно озабочены. Не возникнет ли плохих последствий из-за того, что они не направили навстречу приближающемуся императору Генриху своих посланцев, ибо не ждали от него ничего хорошего для себя. Император — так повсюду титуловали Генриха, хотя он еще не был увенчан императорской короной, — заявил представителям других городов:

— Они поступили дурно, поскольку Мы намеревались сделать всех флорентийцев, без всякого исключения, Нашими любимыми подданными, а их город превратить в Наш питомник невест и центр Нашей империи.

Что касается почетного звания императорского дома невест, то подобной чести для себя флорентийцы отнюдь не жаждали, и если бы самонадеянный жених вознамерился приблизиться к их городу, то был бы с позором изгнан оттуда! Поэтому городские власти не сидели сложа руки. Из числа горожан набрали тысячу конников, завербовали новых наемников, срыли старые городские стены и возвели новые по всем правилам тогдашней фортификационной науки.

В поисках сильного и надежного союзника обратились к Роберту Неаполитанскому. Тот отправился в Авиньон к Папе, поскольку с началом «авиньонского пленения Пап» Рим перестал быть резиденцией наместника Христа. В Авиньоне король Неаполя присягнул Папе Клименту V[61] на верность, став его вассалом, и принял из его рук корону. На обратном пути Роберт побывал во Флоренции и остановился в доме Перуцци. В его честь были устроены великолепные рыцарские турниры. В союзе с ним флорентийцы рассчитывали спокойно ожидать приближения императора.

Между тем император Генрих занимался усмирением непокорных городов Ломбардии. Дух мятежа подобно скрытому огню пожирал доверие и достигнутые успехи.

Военный лагерь императора располагался у стен города Бреши. Власти удалили из города всех детей и стариков, оставив только способных носить оружие. Зубцы башен ощетинились метательными орудиями. Еще неделю назад стрелой из арбалета был убит мессер Галлерано — так итальянцы называли родного брата императора, маршала Вальрама из Люксембурга. Население города также понесло большие потери, в особенности от осадных башен и разного рода метательных машин.

С мрачным видом выслушал Генрих доклад военачальника. Тот сообщил, что во время вылазки осажденным удалось уничтожить несколько десятков храбрых воинов его величества и примерно столько же захватить в плен.

Но была и радостная весть. Послы, побывавшие в Авиньоне, привезли письмо святого отца, называвшее трех кардиналов, которым было поручено короновать императора в Риме императорской короной. Как только это произойдет, тогда и самый последний город, пока еще охваченный мятежом, покорится власти империи.

— Есть еще какие-нибудь послания? — поинтересовался Генрих.

Епископ Льежский почтительно поклонился.

— Да, ваше величество, но я не уверен, достойно ли именно это письмо быть прочитано сейчас[62] моим повелителем. Местами оно звучит почти дерзко, а советы, которые в нем даются…

— Дай его сюда! Кто это написал?