Данте Алигьери

Сорвав розу, Примавера встала на цыпочки, собираясь приладить цветок к волосам своего спутника. Данте вдруг вспомнил ее мужа — неприятного старика с лицом, изрытым оспой. Она улыбнулась. Пухлые губы оказались совсем близко. Случайно ли? А расстегнувшееся платье, под которым угадывались живописные холмики?

Разгоряченный вином и уединенностью места, он потянулся к ней, не зная, что из узкого окна за ними следит Гвидо Кавальканти, сжимая в руке кинжал и размышляя: как отомстить сопернику и одновременно не выдать своей связи с грубоватой возлюбленной. Впрочем, ничего особенного поэт увидеть не успел.

— Джованна, вот ты где! А я тебя ищу! — прозвучал знакомый голос.

Вздрогнув, Данте отшатнулся от случайной подруги и уставился в землю, боясь увидеть разгневанное лицо той, кто жила в его снах.

— А мы тут розы посмотреть решили… — быстро нашлась Примавера.

Беатриче не слушала. Не отрываясь, она смотрела на своего детского товарища, а он мечтал стать маленьким, чтобы провалиться в игрушечный ад под лимонным деревом. Наконец пытка закончилась.

— Как вы, оказывается, щедры на обещания, мессир Алигьери! Смотрите, как бы не пришлось выполнять невыполнимое! — холодно произнеся эти слова, дочь Фолько Портинари развернулась и ушла не попрощавшись.

Джованна хмыкнула, наморщив носик:

— Моя подруга, кажется, сегодня не в настроении. А вот мне наше изысканное времяпрепровождение весьма по душе. Кстати, можно продолжить его вечером у нас в доме — мой супруг как раз отбыл по торговым делам в Болонью.

Данте выдавил из себя какую-то любезность и, не обращая внимания на враз поскучневшую даму, помчался на поиски Гвидо.

Он обнаружил поэта в рабочем кабинете, в одиночестве, с огромным кубком вина в руках. На столе перед ним лежали три охотничьих ножа и один кинжал. Увидев вбегающего Алигьери, он потянулся к оружию, но пересилил себя. Данте, не заметив этого жеста, закричал с порога:

— Скажи, мадонна Барди придет к тебе на следующий званый вечер?

Гвидо явно ожидал какого угодно вопроса, только не этого.

— Любезный друг! — проговорил он нарочито раздельно. — Откуда мне знать планы этой достойной дамы? С таким же успехом ты можешь спросить у меня, будет ли дождь в грядущее воскресенье.

— Но она ведь всегда присутствует в списках гостей? — не унимался Данте.

— Ты прав, я обычно приглашаю ее. Она умна, что не так уж часто встречается среди женщин. К сожалению, не могу сказать того же о ее подругах. Да что с тобой? Ты бледен, будто восставший мертвец!

— Я… кажется, я оскорбил ее.

Кавальканти посмотрел с любопытством:

— Хм… Дело принимает интересный оборот. Прямо оскорбил? Боюсь, тебе придется иметь дело с мессиром Барди. Он человек не гневливый, но жену в обиду не даст.

— Да нет, не до такой степени. Мне просто нужно извиниться перед ней, а я не знаю, где еще можно найти ее. Не могу же я заявиться к ней домой без приглашения.

Гвидо задумался:

— Можно встретить ее в церкви. Она посещает Санта-Репарату, насколько я знаю. Можешь и дождаться следующего поэтического вечера, но, боюсь, он случится не скоро. В ближайшее время всем поэтам придется сменить перья на мечи. Грядет война, и мы, как граждане нашей милой Фьоренцы, должны сразиться с аретинцами.

— О дьявол! — Алигьери схватился за голову, но тут же успокоился. — Может, и к лучшему. Говорят, война лечит от… от многого.

— Меня, думаю, не излечит, — мрачно заметил Кавальканти.

* * *

Назавтра Гвидо Кавальканти неудачно попал под холодный дождь. Вроде бы сильной простуды не случилось. Однако с того дня его не переставало знобить. К тому же неприятно ныли кости, и несколько раз в день его охватывала ужасная слабость. Первый поэт точно знал: если он в таком состоянии отправится в военный поход, то у него нет шансов вернуться живым. А так как его участие было весьма желательным, но все же добровольным — он решил сходить к своему районному военачальнику — Вьери Черки — и пожаловаться на болезнь. Для большей убедительности Гвидо захватил с собой баклагу самого лучшего вина.

К своему большому удивлению, он застал у Вьери его злейшего врага — Корсо Донати. Собственно, ничего удивительного в этом не было. Корсо и Вьери командовали двумя отрядами, состоящими из граждан Флоренции. Остальные воины были наемниками. Поэтому врагам пришлось на время забыть о своей взаимной неприязни и обсудить некоторые практические дела. В момент прихода Гвидо Барон собирался покинуть дом Вьери.

Гвидо, растерявшись, попытался незаметно положить винную баклагу на пол. Когда это не удалось — начал с преувеличенным жаром нахваливать содержимое. Корсо от вина отказался, напомнив, что продолжает ждать первого поэта к себе на обед. Лучше всего прямо завтра, поскольку потом начнутся военные тренировки.

— Благодарю за приглашение, — ответствовал Кавальканти, — я посещу твой дом завтра.

Дверь за Донати закрылась.