Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

Александр I, как и Пётр II, были известны, как талантливые актёры, притворщики и лицемеры. Александра I постоянно сравнивали с великим французским актёром Тальма, непревзойдённым лицедеем, упомянутым А. С. Пушкиным в поэме «Граф Нулин» :

Тальма совсем оглох, слабеет
И мамзель Марс, увы, стареет…

По этому прозвищу Данте и называет круг Ада, в котором казнятся великие лицемеры и предатели – Александр I и Наполеон I – Толомея – от Тальма. И сам он казнится в соседнем круге – Антеноре.

Как это было:

Высокий, красивый, светлый лицом и взором под бровью, рассеченной рубцом, Светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин, вошёл в кабинет императрицы без доклада.

«Папский нунций дожидается Вас, Матушка, архиепископ Руджери» – сообщил он: – «Ждёте?»

«Жду, Григорий» – ласково ответила она: – «Пусть войдёт. Проследи, чтоб никого».

Потёмкин подошёл к двери, открыл наполовину и вышел.

«Прошу, Ваша Светлость» – послышался его негромкий голос за дверью.

В дверь вошёл архиепископ высоченного роста, в мантии и камилавке. Потёмкин закрыл за ним дверь. Императрица встала; архиепископ подошёл ближе.

«Ну, здравствуй, сестра, с Богом» – ласково сказал он: – «Как поживаешь?»

«Благословите, Ваша Светлость» – приветливо ответила Екатерина, склоняя перед ним голову. Нунций пробормотал короткую молитву, перекрестил её и протянул руку. Императрица поцеловала руку и жестом пригласила нунция сесть в кресло. Тот подошёл и, опустившись в кресло, стал вровень с императрицей, сидевшей в высоком кресле.

«Давно не виделись, брат» – начала она: – «Редко к нам жалуете. Можно было б и почаще».

«Да, лет десять уже, сестра» – ответил тот: – «Дела не дают. Да и далеко был, в Индии, Китае, Америке. У тебя дела неважные сейчас, сестра, знаю».

«Да уж» – сказала она: – «Вор объявился, Пугачёв, много народу взбунтовал. Против меня собирается идти. Пока держусь, но тяжело. Мужем моим себя объявил без права, разбойник, народ против меня бунтует, немкой называет, вор».

«Если бы без права, сестра» – тихо проговорил нунций: – «И бояться ничего не надо было бы. В том и дело, что и право имеет, хоть на твой трон, хоть на австрийский, хоть на польский, хоть на любой другой. И полбеды, что он один имеет, да наследников, сыновей крепких, четырёх, ведёт за собой. В Европе с этим не густо, сама знаешь. И достоинством он граф, а казаком прикидывается, чтоб народ бунтовать только. Возьмёт Москву ежели, да объявит свои права, плохо будет не тебе только, на Европу пойдёт. Сам папа обеспокоен, за тем и меня послал. Королевские троны трясутся».

«Четырёх сыновей?» – в ужасе воскликнула Екатерина: – «И что, все права имеют? А как же звать его?»