Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

По поводу этого пламени исследователи высказывают разные соображения. Согласно одной из точек зрения, речь идет об особом виде очищения для сладострастцев, о которых говорится в предыдущей песни. Однако пламя находится у входа в земной рай, а потому все души, из какого бы круга чистилища они ни шли, должны сквозь него пройти. Возможно, этим Данте хочет сказать, что похоть — это порок, которому особенно подвержены отдельные люди; с другой стороны, слабость плоти касается всех, и поэтому все мы — кто-то больше, кто-то меньше — должны от нее очиститься.

Как бы там ни было, Данте следует за Вергилием.

Мой добрый вождь, чтобы я шел смелей,
Вел речь о Беатриче, повторяя:
«Я словно вижу взор ее очей».

Вергилий, как добрый отец (в тексте оригинала словам «добрый вождь» соответствует dolce padre, «нежный отец». — Прим. перев.), продолжает напоминать Данте о его желании, о Беатриче. Он словно ободряет Данте: будь на высоте своего желания; смотри, мы уже близко, «я словно вижу взор ее очей». Нам всегда нужен тот, кто видит башню Града и говорит: «Не бойся, иди за мной; хоть ты и не видишь цели, я вижу ее, цель перед нами, будь спокоен».

Нас голос вел, сквозь пламя призывая

[как сказал им ангел: «Слушайте напев с той стороны», следуйте за голосом, который услышите оттуда; глас ангела, который ожидает вас по ту сторону];

И, двигаясь туда, где он звенел,
Мы вышли там, где есть тропа крутая.

Наконец они достигают прорубленного в скале последнего подъема, ведущего в земной рай. Их встречает ангел словами: Venite, benedicti patris mei, то есть словами Иисуса из Евангелия: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25: 34).

Он посреди такого света пел
«Venite, benedicti Patris mei!»,
Что яркости мой взгляд не одолел.

Ангел, как всегда, представлен в виде яркого света — столь яркого, что на него невозможно взирать.

«Уходит солнце, скоро ночь. Быстрее
Идите в гору, — он потом сказал, —
Пока закатный край не стал чернее».

Идите скорее, спускается ночь, идите же, пока совсем не стемнело.

Тропа шла прямо вверх среди двух скал,
И так, что свет последних излучений
Я пред собой у солнца отнимал;
Преодолев немногие ступени,
Мы ощутили солнечный заход
Там, сзади нас, по угасанью тени.

Сначала солнце светит им в спину, и тень Данте ложится перед ним; но уже через несколько ступеней они замечают, что солнце село, потому что тень исчезла.

И прежде чем огромный небосвод
Так потемнел, что все в нем стало схоже
И щедрой ночи наступил черед,
Для нас ступени превратились в ложе,
Затем что горный мрак от нас унес
И мощь к подъему, и желанье тоже.

И, прежде чем ночь охватила все небо и тьма стала равномерной, каждый из нас расположился на одной из ступеней («для нас ступени превратились в ложе»), потому что мрак отнял у нас силу и желание идти дальше.

Далее следует потрясающее сравнение, смысл которого в том, что, преодолев последнее препятствие, душа предчувствует залог покоя. Путь еще долог, в земном раю Данте ожидает суд, последнее испытание; но, даже если цель еще не достигнута, путь уже ясен, его проводник здесь, и дружба с теми, кто сопровождает его, так сильна, вселяет такую уверенность, что душа может успокоиться, может ощутить успокоение.

Как, мямля жвачку, тихнет стадо коз,
Которое, пока не стало сыто,
Спешило вскачь с утеса на утес,
И ждет в тени, пока жара разлита,
А пастырь, опершись на посошок,
Стоит вблизи, чтоб им была защита…

[Как стадо коз, которые скакали, резвились, перебегали с места на место в поисках пищи, а теперь спокойно и молчаливо жуют под защитой пастыря, который, опершись на посох, позволяет им отдохнуть.]