Дантисты тоже плачут

И он оглушительно заржал, обнажив не слишком белые зубы, похожие на клыки старой собаки. Мне стало противно, пришлось подойти к окну, чтобы не видеть веселящегося Левку.

Тут в комнату с топотом ворвалась Маня.

– Мамусечка, – заорала дочь с порога, – ты видела Евин глаз?!

Бог мой, совсем забыла про бедного ребенка.

– Как она посмела, – вопила Маруся, – как могла? Евка обязана подать в суд. Существует, в конце концов, Декларация прав ребенка, или как она там еще называется. Пойду у Кешки узнаю. Пусть представляет Евкины интересы. Мамусечка, как думаешь, он попросит у меня гонорар за консультацию?

– Мне кажется, если, въезжая на мотороллере в гараж, ты не будешь каждый раз врезаться в его «Вольво», этого уже хватит. Пообещай. Думаю, адвокат удовлетворится.

Манька повернулась на каблуках и понеслась к брату, я же схватилась за телефон.

Трубка пищала и пищала, давая понять, что дома никого нет, но я была упорной и примерно после тридцатого гудка услышала хриплое «алло».

– Нелли, это Даша, мне нужно срочно с вами встретиться.

– Но не сейчас же, – произнесла женщина сонным голосом, – кто же ходит в гости в семь утра.

– Сейчас девятнадцать часов вечера.

Нелли замолчала. В трубке послышался истошный детский визг, потом короткие гудки. Велев Машке никуда не отпускать Еву и приказав Ирке приготовить для нее комнату, я влезла в «Пежо» и понеслась на улицу Усиевича.

Я упорно звонила, но дверь никто не открывал. Палец заболел от долгого нажатия на кнопку. Минут через десять я принялась колотить дверь ногой, оставляя на полировке царапины. Наконец в замочной скважине что-то зашуршало, и дверь приоткрылась. Я распахнула ее пошире и сбила с ног глупо улыбающуюся Нелли. Женщина плюхнулась посреди холла на задницу. Халат распахнут, волосы торчат, как у ежа на свадьбе. Из глубин квартиры несся отчаянный детский плач, похожий на хрип.

Переступив через упавшую бабу, я двинулась на поиски мальчика. Юра обнаружился сидящим на кухонном полу. Его хорошенькая голубенькая пижамка с веселым Микки-Маусом промокла насквозь и пахла соответственно. Памперс – отличная вещь, но если писать и какать в него целый день, в конце концов все начинает просачиваться наружу, весь дневной запас. Это, очевидно, и произошло с бедным малышом, к тому же он явно хотел есть. Судя по рассказу сестры, убежавшей из дома около двух, она не успела покормить брата. А сейчас стрелка часов неумолимо подбиралась к восьми.

Увидев меня, мальчик разом замолчал. Я взяла его и на вытянутых руках оттащила в ванную. Здесь я долго приводила его в порядок: мыла, обсыпала красную попку тальком, надевала чистый комбинезончик. Наконец Юра приобрел приличный вид. Теперь следовало накормить малыша.

На кухне я полезла в гигантский шкаф около входа и обнаружила там горы специй. Никогда не думала, что, кроме красного и черного перца, существует еще зеленый и белый. Десятки баночек с незнакомыми названиями переполняли полки.

Детское питание нашлось под окном. Я достала коробку с кашей, точно такой же, как у Вани и Ани, и принялась греть молоко. Увидев тарелочку с готовой едой, Юра снова заорал. Я подула на ложку и засунула ее в открытый в гневном вопле ротик. Мальчик моментально замолчал, сглотнул и раскрыл рот, как голодный птенец. Я засмеялась и поднесла следующую порцию. Минут через десять он заснул прямо в стульчике. Я отнесла его в кроватку и пошла смотреть, что поделывает мамаша.

Нелли по-прежнему лежала у двери, свернувшись калачиком. Запах стоял как в винном погребе. Но я знала, что делать. В моей разнообразной семейной жизни существовал короткий период общения с алкоголиком, и поэтому, присев, я начала энергично растирать негодяйке уши. Через несколько секунд та открыла глаза и попыталась сесть. Еще через минуту смогла добраться до ванной. Тут ей был незамедлительно поднесен стакан воды с марганцовкой. Женщина машинально выпила, и ее тут же стошнило. Пытка марганцовкой продолжалась до тех пор, пока пьянчужку не вывернуло наизнанку. Затем я запихнула алкоголичку в ванну и, не обращая внимания на вопли, включила ледяную воду. Короче говоря, где-то около девяти Нелли в почти нормальном состоянии восседала на кухне и пила очень крепкий и необыкновенно сладкий кофе.

– И часто так напиваешься?

– Я вообще не пью! – возмутилась женщина. – Просто утром съела кусок готовой пиццы и отравилась.

Мне стало смешно.

– Пицца с начинкой из коньяка? – мой палец уперся в пустую бутылку «Реми Мартен».

– Какое тебе дело до моей частной жизни? – пошла в атаку жена стоматолога. – Много понимаешь, язва.

– До тебя и правда дела нет. Детей жаль. Избитая Ева, теперь чуть не умерший от голода малыш. А если бы сегодня никто не приехал? Когда появится Владимир? И где домработница?

Тут мы сообразили, что стихийно перешли на «ты», и замолчали. Через секунду Нелли проговорила:

– Наверное, смешно «выкать» человеку, которого находишь на полу в таком состоянии, да? Владимир приедет завтра, а Люде я дала выходной. Хотелось отдохнуть спокойно.

– Ну, уж и оттянулась, на полную катушку.

Нелли стукнула кружкой о стол и закричала: