Дар

Всю дорогу они напряженно молчали, лишь из редко Константин бросал на него странные взгляды, в которых читалось искреннее сожаление. Филипп тоже не был готов пока к разговору, не понимая почему Анна захотела, чтобы он, как и все, покинул ее дом. Мужчина понимал, что ей очень тяжело как морально, так и физически. Но, черт возьми, почему ему нельзя в это трудное для нее время быть с ней? Он же не чужой ей человек! По крайней мере на это надеялся. Ему столько хотелось ей сказать. Хотелось помочь пережить весь тот ужас, который ей пришлось перенести. Хотелось хотя бы просто прижать к себе и никогда больше не отпускать.

Машина остановилась возле его подъезда, и Филипп молча вышел. Следом за ним выскочил Константин, давая понять, что хочет переговорить с ним. А надо ли? Какой теперь смысл во всех этих словах? Они молча стояли и старались не пересекаться взглядами. Филипп ждал, не нарушая тишину раннего утра, понимая, что грозному Константину этот разговор дастся не легко.

– Ей надо время, – наконец нарушил гнетущую паузу Константин.

– Я понимаю, – ровно без эмоций ответил Филипп. – Ну все же хотелось, чтоб она не отстранялась, – вздох и опять пауза.

– Мне тоже тяжело видеть ее такой, – попытался оправдаться отец Анны.

– Нам всем тяжело, – Филипп в скользь бросил на ее отца взгляд. – Я бы помог ей, но меня убили, и поэтому не смог быть рядом… не смог защитить…

Константин поперхнулся и теперь внимательно рассматривал Филиппа, не веря своим ушам. Наверно он никогда не сможет принять все то, на что способны некоторые люди, хотя и находится постоянно в их окружении. Большинство из них обладали ерундовыми способностями и лишь единицы действительно что-то значили. Константин всегда думал, что его дочь с ее даром предвидения, не сильно выдающаяся личность. Тем более, что ее дар не подчинялся контролю. Или она просто раньше не пробовала? Но оказывается, что основные ее способности заключались в другом. Какой же он слепец! Хотя как он мог понять, что Анна уникальна? Что ей просто нужен сильнейший толчок, чтоб раскрыться. Девочка – вот сразу это поняла и воспользовалась ее способностями. Сила в кольце могла достаться лишь очень сильному человеку, который смог бы стать носителем. На его памяти многие пытались воспользоваться тем, что в нем было скрыто и все умерли!

– Девочка меня вернула, – произнес Филипп и Константин понимающе кивнул, очнувшись от размышлений.

– И как это? Вернуться.

– Болезненно, но терпимо. Дети сыграли с ней злую шутку, заставив Алекса меня убить, чтоб Анна, взорвавшись, разнесла это осиное гнездо к чертям, – Филипп взъерошил свои волосы и тяжело вздохнул. – Я ни в коем случае не хотел становиться разменной монетой. Она видела, что меня убьют, а потом и ей придет конец, и все равно пошла на этот шаг, чтоб спасти их, – он кивнул в сторону машины. – Теперь я начинаю сомневаться в том, что они заслуживают ее жертвы, – лицо стало каменным, а в карих глазах читалось негодование и гнев. – Они такие же бездушные, как и те, кто их похитил!

– Не совсем, детям свойственно быть более жестокими чем взрослым, они еще не до конца отличаю добро от зла, – грустно прокомментировал мужчина. И опять повисла тишина.

– Что будешь делать дальше? – спросил Константин.

– Поеду на работу, меня там, наверное, потеряли. Приведу дела в порядок. А потом. Потом буду опять добиваться твоей дочери… Постараюсь вернуть ее в нормальное русло. Она самое лучшее, что было в моей жизни! Но вот захочет ли опять быть со мной? – почти без надежды в голосе ответил Филипп. – Я же простой человек.

– Я надеюсь, что у тебя получится, – Константин выпрямился и похлопал его по плечу. – Если у тебя не получится, то больше не у кого не выйдет. Она любит тебя. А я, как отец, даю тебе свое благословление. – и они, пожав друг другу руки, разошлись. Константин сел в свою машину, а Филипп направился домой переодеваться.

В пустой квартире все о ней напоминало, от чего было не выносимо больно и тоскливо. Вот ее сумка с вещами, которую она не успела разобрать. Рубашка, которую она одолжила у него, одиноко лежала на кровати. Он медленно подошел и взял ее, зарылся лицом в мягкую материю. Так и стоял, не шевелясь минут десять, пытаясь уловить аромат близкого человека и не думать о том, какого ей сейчас. Аккуратно с щемящей грудь нежностью он положил ее на место и скинув с себя всю одежду направился принять душ. Смыть с себя всю ту грязь, которая вылилась на него за последние несколько дней.