Дар

— Двенадцать птиц, — подтвердил Ит. — А в считках птиц всего три. Значит, дорисовали.

— Интересно, кто и зачем, — Берта подперла кулаком щеку. — И дыра в земле.

— Молния, — пожал плечами Ит. — Факт общеизвестный. Эту дыру, судя по данным, которых в Саприи полно, изучали сто раз. Это просто не особенно глубокая расщелина в камнях, в которую когда-то попала молния.

— Мне показалось, что она довольно глубокая, — возразила Берта. — И там словно… что-то есть.

— Да ничего там нет, и быть не может, — улыбнулся Ит. — Глубина около шести метров, дальше самые обычные камни. Лин туда, кстати, лазил. Метра на четыре он пролез, дальше отверстие стало настолько узким, что лезть уже не получилось. Посветил, посмотрел, вылез.

— Это когда они начали первый бизнес с пари? Гадание на свечках? — уточнила Берта.

— Угу, — кивнул Ит. — Свечи они там как раз и прятали, двойные. Самый лучший тайник оказался. Никто не сунулся ни разу.

— Одного не пойму до сих пор — какой концессии из существующих там принадлежит эта часовня? — Берта нахмурилась. Ит щелкнул её по носу.

— Хм, как-то не задумывался об этом, — протянул он. — Или никакой, или… да нет, и не они тоже.

— Не они — кто?

— Копты. Там есть маленькая деревня коптов, но это точно не они, потому что они из своей деревни не выезжают практически никуда.

— Может быть, мистики?

— Нет, — Ит помотал головой. — У мистиков есть свои места силы, своя символика, свои обряды. Это место с коптами всё-таки связано, потому что кто-то мотается к ним и привозит от них восковые свечи, но свечи — это просто атрибут, и не более того.

— Что-то тут не так, — Берта задумалась. — Вот смотри. Столько лет прошло, да? И до этого — тоже немало. Всё это время кто-то реставрирует эту часовню, кто-то дорисовывает птиц на куполе, кто-то оплачивает стабилизацию склона, чтобы место оставалось неизменным… и часовня никому при этом не принадлежит. Немного странно, правда?

— Бертик, конспирологические версии тут не сработают. Исторический памятник, это раз. Значит, платит Саприи из бюджета. Дорисовывают… да кто угодно может дорисовывать. Даже мы имели такую возможность. Это два. Склон… да всё тот же бюджет или пожертвования. Не ищи черную кошку в темной комнате. Её там нет.

— Чей исторический памятник, если часовня не принадлежит концессиям — вообще? Что за странная архитектура? Почему купол, и купол именно таких пропорций?

— Каких? — не понял Ит.

— По сути, это полусфера. Я не мерила, но я думаю, что если измерить, результат будет интересным. Она выверена от и до, эта полусфера. Внутри…

— Бертик, каменный барьер высотой меньше метра с одной дырой — это ничего не значит.

— Ит, это не дыра, это разомкнутый круг. Вспомни, как выглядит этот барьер.

— Он похож на букву «С», — согласился Ит.

— На русскую букву «С», — поправила Берта. — Я просто вспомнила. Когда Ри… давным-давно… помнишь, он рассказывал, как общался с женщиной-атлантом? Незамкнутый круг — это был вопрос. Круг замкнутый — подтверждение правильного ответа. И еще один момент. Незамкнутая часть круга направлена строго на двенадцать часов, по Окисту.

— Какая же ты глазастая, — Ит не знал, сердиться ему или радоваться. — И когда только успела?

— Сравнительно недавно, — фыркнула Берта. — Хотя, признаться, когда мы жили там, я про это не думала. Ну, часовня и часовня. Ну, летает туда молодежь свечки ставить на барьер, и летает. Мало ли, что где принято? Может, обычай такой. Может, так оно и надо.

— Оно там и вправду так и надо, это действительно обычай, — подтвердил Ит. — И чего мы вообще зациклились на этой часовне? Я уже забыл, с чего мы начали.

Берта тяжко вздохнула, словно признавая поражение.

— Мы начали с того, что я спросила у тебя про часовню, — произнесла она с сожалением. — И выяснилось, что ты ничего толком не знаешь. И в считках ничего нет. Ладно. Потом подам как-нибудь запрос на Окист, если вообще про это всё вспомню. Дел по горло и без часовни.

— Это да, — кивнул Ит. — Ладно, поехали дальше. Архив ждёт.

* * *

Октябрь пролетел как-то уж очень быстро и незаметно, ноябрь, пришедший ему на смену, никого не порадовал — всё сильнее дожди, всё холоднее на улице, всё короче дни. В квартире, увы, оказалось не жарко — новые окна следовало зашпатлевать, покрасить; возиться с ними не хватало времени, но возиться было нужно. Окна делали по вечерам, и за неделю сделали, но этого тоже оказалось мало. Фэб, скрепя сердце, расщедрился на новые батареи — и только после этого в квартире стало, наконец, тепло. Совсем как раньше.

Но если с квартирой всё более ли менее устроилось, то с официалкой начались неприятности. Точнее, продолжились. Огден снова начал давить на Томанова.

И чем дальше, тем больше.