Дар

— Ага! — взвизгнул он победно, схватил гирю за ушко двумя руками и широким размахом запустил ею в сына. Гиря угодила прямо в лоб с глухим, мягким и коварным звуком. Сеня опал на паркет, испортив подштанники.

— О как! — Петр Иванович хохотнул баском и, скакнув к сыну, вырвал наконец вожделенные ножницы из его живота. Раскрыл их и снова вонзил под пупок одним из лезвий. После, поднажав, принялся резать плоть, кроить ее наподобие ткани. Дело продвигалось туго, но маниакальная одержимость Барышникова и его уверенность в своей правоте возымели имели успех — вскорости живот Семена Петровича был распахан до грудины. Петр Иванович нахмурился и некоторое время тупо смотрел на удивительное по своей сложности расположение трубок и трубочек, что пестрело перед его глазами. Распознать присутствие эфирного существа в этом лабиринте было нелегко. Решившись, он погрузил руки чуть ли не по локоть в брюшную полость и принялся вычерпывать внутренние органы и кишки, бросая их горстями через плечо.

— Мерзость, мерзость! — довольно шептал он. По комнате распространился отчетливый запах дерьма.

Через некоторое время дело было закончено. Сеня был очищен от внутренностей, на место которых Петр Иванович вложил кокон. Теперь, пусть и посмертно, тело сыновнее будет занято существом из высших сфер, жильцом куда более вечным, нежели предвечный дух.

Он бережно утрамбовал ворох белья в брюшине сына, после поднялся с колен, отряхнулся подобно собаке и, заскорузлый весь от крови, побрел на кухню готовить чай.

Полтора часа спустя голый и обваренный весь кипятком, с кожей, струпьями слезающей с лица, звонил он в дверь своего соседа, вознамерившись убедить последнего помочь ему, Петру Ивановичу, вырвать соседовой дочери сердце и прикрепить на его место моторчик от заводной машинки. Лишь взглянув на Петра Ивановича в дверной глазок, сосед потерял сознание. Много лет спустя нежась с припадочной от осознания скорого небытия любовницей под одеялом, он признался, что ему привиделось, будто за спиною Петра Ивановича распростерлись два черных невероятных крыла, которыми он приветливо помахивал.

После незадавшегося визита к соседу Петр Иванович вернулся домой и незамедлительно проследовал на балкон. Там он неспешно забрался на табуретку, расправил крылья и воспарил над утренним городом. Его тело ринулось вниз с высоты девятого этажа и поломанной куклой замерло на шершавом асфальте.

Интервью

— …несомненно гений. Быть может, один из самых одаренных представителей рода человеческого двадцатого столетия.

— Но как же так, Алексей Ильич? В вашей книге вы не раз используете весьма нелицеприятные эпитеты в адрес Йозефа Гофмана!

— Позвольте встречный вопрос. Имеет ли характер человека отношение к значимости его интеллектуального наследия? Можно ли расценивать творчество Пушкина, монументальность Эйнштейна, невероятный, да что там, мистический дар Николы Теслы сквозь призму индивидуальных черт характера, присущих этим удивительным людям?

— Согласен, нельзя. Но все же в широких массах имя Йозефа Казимира Гофмана не столь известно, сколь, скажем, имя великого русского композитора Рахманинова…

— Полноте, Андрей! Я готов простить вам упоительнейшую в своем невежестве фразу, но, поверьте мне, наши слушатели никоим образом не должны быть введены в заблуждение. Рахманинов… Третий концерт Рахманинова был посвящен именно Гофману. К слову, сам Гофман никогда не исполнял Рахманинова, оставаясь верным своему неизменному принципу: не играть произведения своих современников. По сути, репертуар маэстро был достаточно узок — в основном, он ограничивался творчеством композиторов первой половины 19‑го столетия, от Бетховена до Листа.

— В чем же… гхм, уникальность Гофмана, его кардинальное отличие от других исполнителей того времени?

— Вы ищете громкие факты, Андрей. Что ж, и это простительно, учитывая характер вашей радиопередачи. Извольте. Йозеф Гофман начал свой творческий путь в Европе в возрасте 10 лет. В 1887 маэстро дебютировал в США с концертом в Метрополитен–опере, где блестяще исполнил Первый концерт Бетховена, а также ошеломил публику, импровизируя на любые темы, задаваемые зрителями! Гений импровизации! Музыкальный провидец! Единственный частный ученик Антона Рубинштейна… К слову, после исполнения им второго концерта Рубинштейна, последний заметил, что ему нечему больше учить Гофмана, и отказался от дальнейших уроков.

— Нашим слушателям будет интересно узнать, что Йозеф Гофман преуспел не только в исполнительстве…

— О да! В частности, в 1924 году он принял предложение возглавить только что основанный Институт музыки Кертиса в Филадельфии и руководил им вплоть до 1938 года. За это время Институт вышел на мировой уровень преподавания. Гофману принадлежат десятки патентов на различные усовершенствования в механизме фортепиано, им написано более сотни эссе, в частности две книги, до сих пор являющиеся великолепным пособием для молодых пианистов.

— Я слышал, авторству Гофмана приписывают изобретение «дворников» для автомобилей…