Дар богов

Она стояла за ларьками, около стены старого дома, вдоль которого, возможно, прогуливался Федор Михайлович, и бессмысленно смотрела на наклеенные на нее газеты с объявлениями на последних страницах. Еще не до конца уяснив смысла прочитанных строк на волнистом от следов дождя газетном листе, Марина почувствовала – это решение проблемы! Перечитала текст объявления. Трехлетнему ребенку срочно требовалась няня, с проживанием. По возрасту Марина не подходила – родители малыша желали видеть в качестве няни женщину за сорок. Но попытать счастья-то можно!

Небольшой аккуратный особнячок в пригороде. Хозяйка дома, высокая холеная женщина, мать ребенка, подозрительно смотрела на явившуюся к ней девицу – в мятой одежде и с немытыми волосами.

– Рекомендации есть?

– Нет. Трудовая книжка есть и диплом. С отличием! – Марина быстро достала из сумочки документы и с готовностью их предъявила.

Женщина пролистала ее трудовую книжку с немногочисленными записями, еще раз испытующе посмотрела на Марину и заключила:

– Ладно, я вас возьму.

Эти слова прозвучали для нее музыкой рая. Девушка догадалась, что ее взяли без рекомендаций из-за срочности и отсутствия других кандидатур. Видимо, местные няни весьма разборчивы и их чем-то не устраивают предложенные условия, а ей – в самый раз. Марина подумала, что если бы отказали, пришлось бы ей возвращаться домой, в Выхино. Только сил добраться до вокзала у нее уже не осталось.

Вымывшись под душем и переодевшись, девушка почувствовала себя счастливой. Обретенное пристанище ей очень понравилось своей чистотой и теплом, которых ей так недоставало. А после чашки горячего чая с посыпанными корицей булочками жизнь показалась сказкой.

31 мая. Санкт-Петербург

– Нашлась! Нашлась, моя кровиночка! – радостно завопила Варвара Степановна в телефонную трубку, когда ей позвонили из отдела полиции и поинтересовались не объявилась ли Марина? Справляться о пропавшей девушке они и не подумали бы, но она оказалась связана с подозреваемым в убийстве Иваном Форельманом, и это в корне меняло дело.

После того как Варвара Степановна увидела свою дочь – живую и здоровую, – ее счастью не было конца. Женщина возбужденно рассказывала полицейским о злоключениях Марины, которые, слава богу, уже благополучно закончились.

– Помыкалась по Ленинграду и домой вернулась. Вот правду-то люди говорят: хорош город Питер, да все бока вытер! Это я, дура старая, дочку терроризировала, замуж ее гнала. Не выдержала девчонка и уехала куда глаза глядят. Ищи жениха, не ищи, а только в таких делах бог хозяин, как он решит, так и будет. Вон оно как выходит!

Работа гувернантки сильно отличалась от работы учительницы. Поначалу Марине она казалась легкой: в школе у нее было двадцать учеников, которым нужно «разжевать» материал, а потом еще дома проверять тетради, готовиться к урокам, а в частном доме – всего один воспитанник, Кирюша – в общем-то, спокойный мальчик. Но родители над своим единственным чадом тряслись и много от Марины требовали. Ребенок должен все делать по режиму: спать, есть, играть. И все – под неусыпным наблюдением, не дай бог, с ним что-нибудь случится! Марина думала: как же Сенька из Выхина растет, с матерью-алкоголичкой, и жив-здоров? Сеньке бы хоть капельку такого внимания, частичку Кирюшиных условий, и он стал бы самым счастливым в мире ребенком. Хороший ведь пацан растет, добрый, сообразительный. И Кирюша хороший. Но один – заласкан и как сыр в масле катается, а другой – лишен любви и растет как трава в поле.

Платили работодатели щедро, таких денег Марина никогда не получала. Жильем ее обеспечивали, питаться можно было бесплатно, с общего стола, так что деньги она почти не тратила, разве что когда в свой единственный выходной выезжала в город. Гуляла по набережным, перекусывала в дешевом кафе, звонила с телеграфа матери. О том, что она работает гувернанткой, Марина ей не говорила. Неправильная это работа, когда ты зависишь от частного лица, словно холоп. И гордиться ею нельзя. Вот если бы она в школе работала, тогда другое дело. Марина так и сказала матери, что она устроилась в школу, а чтобы мать не переживала за нее и не допытывалась, откуда деньги, которые она ей выслала, соврала, что школа коммерческая. В голосе Варвары Степановны послышались нотки недоверия, но междугородные разговоры по телефону тем и хороши, что их можно быстро заканчивать, сославшись на дороговизну.

– Всё, мам, пока. Потом позвоню! – попрощалась Марина.

– Ладненько тогда, давай. Ага. Пока! – скороговоркой произнесла Варвара Степановна набор телефонных слов-паразитов. И напоследок – отчаянное: – Береги себя, доченька!