Дар Небес

Все они были ярко и по-разному украшены, но Питер не успел их толком рассмотреть – платформа резко пошла вниз, и он с трудом удержался от того, чтобы не ухватиться за Тайрона. Казалось, одно неловкое движение – и полетишь в многокилометровую пропасть, истошно вопя и размахивая руками.

Тайрон, наклонившись, доверительно произнес:

– Могу взять тебя за ручку, если боишься.

– Ничего я не боюсь! – вспыхнул Питер, и все же не смог себя заставить сделать хоть шаг в сторону от сега.

Тайрон захохотал.

– Смотри! – Он бесстрашно шагнул к самому краю платформы и похлопал рукой по воздуху. – Силовое поле! Что, ты и правда поверил, что они прям так и летают?

– Конечно, нет! – огрызнулся Питер, и, пересилив себя, тоже шагнул в сторону и протянул руку. Пальцы уперлись в невидимую, но вполне материальную преграду, и он невольно вздохнул с облегчением.

Здесь, как и в первой башне – и, видимо, во всем Ясионе – доминировали терракотовые, карминные, бронзовые и золотистые цвета и оттенки. На широких лентах и флагах, украшавших площадки, сиял угловатый орнамент цвета слоновой кости. На фоне темно-коричневых стен эти алые всплески напоминали кровавые мазки и казались еще ярче. Все это великолепие плавно развевалось без малейшего дуновения ветра, от смеси бесчисленных ароматов перехватывало дыхание.

А главное – в башне было полно людей! Они летали на точно таких же шестиугольных платформах, как и Питер с Тайроном, от одной площадки к другой, размахивали руками, выкрикивали что-то, обсуждали, не трудясь понизить голос. В шум бесчисленных разговоров вплетались звуки музыки, доносящейся из глубины площадок, – на вкус Питера слишком уж затейливой, но довольно приятной.

– Это и есть Жун Хар, – Тайрон обвел пространство башни рукой, словно король, демонстрирующий свои владения. – В Омороне ты такого раздолья не встретишь. Там все прилизано, приглажено… и кастрировано.

Питер не обратил внимания на грубость, с восхищением рассматривая проплывающие мимо площадки с их пестрым убранством. Хоть палитра морфических картин часто поражала его, в целом Тайрон был прав – в дизайне зданий и улиц Оморона преобладали строгие, спокойные тона и оттенки. Тот же «Хрустальный лотос» не был кричаще-золотым, и разве что флаеры порой радовали глаз удивительными сочетаниями красок.

В Ясионе простой набор цветов создавал впечатление роскоши, вычурной и даже немного пошлой. Все здесь было ярко, крупно, все выпячивало себя изо всех сил и служило лишь одной цели – привлечению внимания.

Перед каждой площадкой был небольшой балкон, на который люди высаживались и с которого улетали на плоских платформах. На одном из таких балконов Питер заметил полуобнаженную девушку, почти девочку. Она танцевала в столбе света, чуть угловатое тело вчерашнего подростка призывно извивалось в такт музыке, а узкое личико хранило странно нежное, почти счастливое выражение. Собравшаяся толпа поддерживала ее свистом, непристойными жестами и выкриками, но никто не мог или не осмеливался пересечь границу, очерченную световым пятном.

– То, что надо! – оживился Тайрон, заметив танцовщицу, и мысленной командой послал платформу к площадке.

– Ты ведь не собираешься… – возмутился было Питер, но сег только фыркнул.

– Только самые богатые заведения могут себе позволить «мечтательного питомца», – он кивнул в сторону девушки, – да не дергайся, никто ее не тронет. А если бы и тронул, ей уже все равно.

17

Они спрыгнули с платформы, и Тайрон тут же схватил Питера за рукав и потащил за занавесь, сплетенную из бордовых лент и хрустальных бусин. Питер отвел глаза от танцовщицы и ее зрителей. Жизнь давно сделала его знатоком злых ударов судьбы, но при одной мысли, что Фэлри, быть может, превратили в нечто, подобное этой девушке, вся его кровь начинала бурлить, словно стремилась развернуться в обратном направлении.

Ведь если Фэлри и впрямь оказался здесь, потому что ощущал себя грязным и порочным, то это вина Питера.

Только его и никого другого.

За занавесом они наткнулись на стену из бархата цвета старого вина – она не позволяла случайному глазу нарушить приватность посетителей. Узкий темный проход вел куда-то вправо, вокруг стены; из полумрака долетали обрывки разговоров, пьяный смех и тонкий, цветочный аромат дыма.

– Приветствую благородных гостей! – произнес высокий и настолько мелодичный голос, что, поворачиваясь, Питер ожидал увидеть перед собой женщину.

Но у бесшумно возникшего рядом человека были черные усики, подковой окружавшие алый рот, так что не оставалось сомнений, что перед ними мужчина. Явно не юноша, хрупким обликом он напоминал чахлого, болезненного ребенка. У него были гладко зачесанные темные волосы и бледное тонкое лицо человека, редко бывающего на солнце. Даже длинные руки и ноги своей худобой напоминали побеги тенелюбивых растений.

Одет человек был в такую же длинную, до колен коричневую тунику и штаны, как и девушка в первой башне, и большинство посетителей – только его одежда тускло сверкала золотой вышивкой.