Дар слов мне был обещан от природы

Знал бы, что по смерти будет с нами, —
Сблизился б с загробными мирами,

В жизни б я страстям не предавался,
Сладким хмелем их не упивался.

Слепы мы и глухи, мы в сомненье
О себе и светопреставленье.

О, найти бы там, за смертной тенью,
Судный день и славу воскресенья.

Но увы: смерть так нас уничтожит,
Что никто костей собрать не сможет.

Неизвестность — всех живущих мука,
И сомненьем полнится наука.

Тот, кто не коснулся тайн случайно,
Не найдет дороги к вечным тайнам.

Нам пророки смело и свободно
Говорили много и бесплодно.

Мудрецы, в их споре бесконечном,
Не сказали нового о вечном.

Суфий-мистик в порванной рубахе
Нам твердит: «Конец всего в аллахе».

Все всегда уверенно и строго
Утверждают вездесущность бога.

Человек — лишь сущего частица,
Мир — изменчивые божьи лица,

Жизнь — огонь его великолепья,
Но, как прежде, нем и глух и слеп я.

Неизвестность только утверждаем,
Коль ее мы богом называем.

Я не только плоть — добыча тленья,
Нет! Я — ум, любовь, воображенье.

Чувства эти памятью упрочив,
Создаю сознаньем дни и ночи.

Жизнь — стоянка в этом мире бренном,
Наслажденье и страданье тленны.

Неужели я — пустое зданье?
Нет, меня наполнило сознанье.

И пока сознанье бьется в теле,
Я есть я, и есть я в самом деле.

Но, уйдя, оно возьмет с собою
Все, — и вмиг не станет нас с тобою.

И нельзя сказать, что с миром будет,
Что останутся на свете люди.

Смятенные мысли