Читаем Дар слов мне был обещан от природы полностью

<p><emphasis>1931–1940</emphasis></p><p>Воспитание</p>Ревущий и страшный, как грозный тиран,Над степью весной пролетал ураган.Он семя фиалки схватил на ходуИ бросил на землю в тенистом саду.Там грел его ласковый солнечный луч,И светлая влага кропила из туч.Вот ожило семя, пустило росток,Над зеленью робко поднялся цветок.Глаза голубые, в лице синева,И слабое тело скрывает трава.Взглянула туда, посмотрела сюда,И видит, что рядом фиалка-звезда.Одета, как шах, в драгоценный наряд,И блещет зубов перламутровый ряд.Лазурный венец у нее на челе,И стелются листья, как плащ, по земле.Степная фиалка склонилась пред ней,Как черная кость пред султаншей своей.Сказала: «Увы, мы породы одной, —Но как канарейка с синицей лесной».Дитя городское ответило ей:«Спокойнее, милая, стань веселей.Отцы мои были подобны твоим,Хоть взор их искрился огнем голубым.Садовнику в руки попали они,Их нежил и холил он целые дни.Мне дали величие труд и дела,А ты остаешься такой, как была».<p>Нежной</p>Эти очи смятенью открывают врата,И рука притесненья — этих кос красота.От соперницы взоры отвернуться должны, —Так пугает больного смерти злой пустота.Между шейхом и нами не возникнет приязнь,Ложью шейх очарован, нам лишь правда свята.В кабаках неустанно льем мы в чаши вино,Шейх сидит одиноко, исхудав от поста.Но — от страха — как с другом, мы с врагом говорим,Так безбожник свершает свой намаз неспроста.Нежной, вечно любимой не изменит Бехар,Постоянная нежность на него пролита.<p>Газель</p>Если это грех, что люди на тебя бросают взоры,То слепыми только в мире не заслужены укоры.На тебя гляжу, как нищий на богатого вельможу,Но меня ты гонишь, словно гонит шах раба иль вора.То не диво, что ослепший упадет с утеса в пропасть,Хоть глаза мои открыты, я качусь по косогору.На путях любви я сердце потерял. Душа устала,Как попутчик средь пустыни, и меня покинет скоро.<p>Что такое поэзия?</p>Стих — он редкий жемчуг моря, что зовется ум.Тот поэт, кто сверлит жемчуг сокровенных дум.А размеров повороты, рифмы яркий свет…Это дело рифмоплетов, тут искусства нет.Но поэзия вскипает из сердец в уста.Прозвучит — и оседает в сердце красота.Пусть нужда поэтов гложет, но повсюду естьТот, кто ввек стиха не сложит, но пристоен здесь.<p><emphasis>1941–1951</emphasis></p><p>Выборы</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Неизвестный XX век

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука