Дар царицы Савской

— Ну, не так уж у тебя их много! Что-то я не замечала на твоей заправке аншлага!

Парень промолчал.

Ксения немного вернула запись назад и максимально увеличила изображение. Теперь было видно, что на переднем пассажирском сиденье кто-то сидит, безвольно откинув голову на спинку. Фигура была явно мужская, и внимательно приглядевшись к ней, Ксения узнала своего знакомого водителя Рахмуллу.

Так, это интересно…

— Ну, вы все посмотрели, что хотели? — подал голос заправщик. — Мне работать надо, некогда с вами тут… я вам и так слишком много времени уделил!

— А вот хамить не надо! Мне почему-то кажется, что ты мне не все рассказал!

— Ты что, дамочка, думаешь, что за пару тысяч можешь мной командовать? Давай уже, заканчивай и проваливай отсюда, если не хочешь проблем!

— Проблем? Вот как раз у тебя могут быть проблемы! Боюсь, что мне придется закрыть твою заправку, а тебя самого увезти для серьезного разговора!

— Чего? — Заправщик вытаращил глаза. — Да ты кто вообще такая? Да ты откуда взялась? Да я сейчас хозяину позвоню… — и он достал из кармана мобильный телефон.

Однако Ксения выбила телефон из его руки, а саму руку очень болезненно заломила за спину.

— Да ты что? Да ты кто? Да ты что себе позволяешь? — заверещал заправщик.

Вместо ответа Ксения сунула ему под нос удостоверение с какой-то загадочной аббревиатурой на обложке. Удостоверение выглядело достаточно солидно, хотя и было изготовлено в домашних условиях, на обычном принтере.

— Особый комитет при специальной федеральной комиссии! — отчеканила Ксения ледяным голосом, отпустив все же руку заправщика. — В случае неподчинения вы будете арестованы за противодействие следственным мероприятиям!

Заправщик ойкнул и обмяк, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух.

— Я не противодействую… — пролепетал он, потирая руку. — Я же не знал, что вы… что он… что они… тот мужик мне просто сказал, что его друг устал и заснул, так вот чтобы я его не беспокоил и присмотрел за ним… ну, я-то что? Пускай спит, мне не жалко. Я подумал, что тот тип выпивши. С кем не бывает?

— И долго он спал?

— Да часа три… может, чуток побольше…

— А потом что?

— А потом его друг — тот, бородатый — вернулся, сел в машину и уехал. И все на этом…

— Так… а на какой машине он приехал за своим… другом?

— Так на той же, на какой он сперва уехал.

— И на какой же?

— Так на «Скорой».

— На машине «Скорой помощи»? — переспросила Ксения, внимательно вглядываясь в экран. — Где же она?

— Она в стороне стояла, поэтому на камеру не попала…

Ксения промотала часа три записи и наконец увидела, как прежний бородач снова подошел к синему «Ниссану», сел на водительское место и уехал.

Немного отмотав назад, она увидела, как мимо заправки в сторону города проехала машина с красным крестом.

— Это та самая «Скорая»? — спросила она, показав на экран заправщику.

— Ну да, она самая. Проехала мимо нас, остановилась, и тот бородатый тип вышел.

Ксения увеличила кадр, на котором была видна машина «Скорой», и вывела его на печать.

— Больше ты ничего не можешь вспомнить про тот день? — спросила она заправщика, сверля его строгим взглядом.

— Ни… ничего! — ответил он дрожащим голосом.

— Ну ладно, на этот раз прощаю!

По дороге в город Ксения обдумывала результаты сегодняшнего расследования.

Выходит, покойный водитель Рахмулла говорил правду. Он действительно не помнил, что случилось после того, как он отвез Анну Ильиничну к ее бывшему дому.

Не помнил, потому что проспал все это время в машине на автозаправке. И проспал не по своей воле — кто-то его усыпил.

И наверняка пока он спал, саму Анну Ильиничну куда-то возили. Ведь в синем «Ниссане» Рахмуллы ее не было.

А возили ее в машине «Скорой помощи»…

Но вот куда, и самое главное — зачем? И по своей воле старуха ездила на странной «Скорой» или же ее похитили? Но отчего же потом она ничего никому не сказала? А что, если… если она тоже ничего не помнила…

Вернувшись в город, Ксения поставила машину на стоянку возле гостиницы, но не вернулась в свой номер.

Ей опять была нужна помощь связного, поэтому она достала из бардачка голубую джинсовую панаму, нахлобучила ее на голову, вылезла из машины и отправилась в центр города.

На вокзальной площади она купила мороженое, подошла к газетному лотку, перелистала детектив в яркой глянцевой обложке, купила журнал для садоводов. Тут рядом с ней остановилась старушка в кокетливой розовой шляпке, с большой кошачьей переноской в руке. Кто сидел в переноске, не было видно, но кто-то большой и тяжелый, потому что старушка с явным трудом тащила ее. Поставив переноску на землю, старушка вздохнула, вытерла лоб тыльной стороной руки и проговорила гнусавым простуженным голосом:

— Девушка, у вас совесть есть?

— Что, простите? — удивленно переспросила Ксения.

— Совесть. Слово такое. В мое время оно было в ходу, но современная молодежь уже не знает, что это такое.

— Почему же вы считаете, что у меня нет совести? — обиделась Ксения за всю современную молодежь и за себя в частности.

— Потому что вы видите, как старый человек надрывается, но у вас и мысли нет предложить ему помощь!