Дар убеждения

– Давай погадаю, – тут же предложила она Коле и схватила его за ладонь. – О, вижу я, ты будешь богатым и счастливым. Скоро любовь свою найдешь. Девушку-красавицу, каких мало. Все друзья завидовать будут. – Она увлеченно водила пальцем по Колиной руке, но при этом смотрела ему в глаза.

Коля, естественно, ей не верил, но растерянно слушал и разглядывал ее необычное веснушчатое лицо, периодически встречаясь с ней взглядом и тут же отводя его в сторону. Она была, пожалуй, лишь на два-три года старше его самого. И если б не веснушки, ее можно было бы назвать даже симпатичной. Все это он пронеслось в его голове, пока цыганка продолжала бормотать свое предсказание. Коля не прислушивался к ее словам и ничего не запомнил.

– …а ты дай, сколько не жалко за мои слова. На еду мне и моим детям, – продолжала меж тем цыганка, и к Коле постепенно стало возвращаться самообладание. Или ему это только казалось.

Коля суетливо потянулся в карман, сам не понимая, зачем он это делает. Там лежало пятьдесят тысяч одной бумажкой, не то чтобы большие деньги по тем временам, но все же не малые для студента. На эту сумму можно было спокойно купить проездной билет на месяц или пару полезных книг. Читать Коля любил и приберегал деньги как раз для такой покупки. Он вынул их из кармана, и цыганка тут же завладела банкнотой.

– Это много, – объявила она, по-прежнему честно глядя в Колины глаза. – Я их не возьму, но раз ты такой щедрый, то сделаю тебе заговор на деньги. Хочешь?

Коля неуверенно кивнул, не зная, что ответить и как себя вести. Она ловко вырвала несколько волосков с головы Коли, шустро и сноровисто завернула их в банкноту и, сложив руки лодочкой возле своего лица, что-то тихо пробормотала. Затем разжала ладони, взяла свернутую банкноту и сунула ее в нагрудный карман Колиной рубахи. Все это Коля видел собственными глазами и не забыл даже через много лет.

– Вот и все. А тебе спасибо, – она похлопала его по карману. – Не доставай, пока не придешь домой, – и цыганка растворилась в толпе, а вместе с ней исчезли и остальные цыгане. Все произошло так быстро, что Коля не успел заметить, куда они скрылись.

Он еще немного оторопело постоял на месте и пошел восвояси. Идти до дома было не долго, и, может быть, именно поэтому он впоследствии не помнил, как добрался. Цыганка, кто бы она ни была на самом деле, не шла у него из головы.

Коля привычным жестом положил сумку в коридоре и прошел в свою спальню. Он был один, родители еще не вернулись с работы. Коля уже напрочь забыл про несданный зачет, такое глубокое впечатление произвела на него встреча возле метро. Сев на кровать, он заглянул в нагрудный карман рубахи и удивленно обнаружил, что карман пуст, и никаких денег в нем нет. Он для верности сунул туда руку, но тут же убедился, что глаза его не обманывают – деньги бесследно исчезли.

Коля не ощущал ни расстройства, ни досады. Денег ему было не жалко. Самое главное, он так и не смог себе объяснить, зачем вообще рылся в кармане, доставал деньги и зачем вообще остановился и заговорил с той цыганкой. И хотя с тех пор, он никогда ее больше не встречал, этот эпизод навсегда изменил его судьбу. Но в тот солнечный майский день, Коля этого, конечно же, еще не подозревал.

Глава 3

Они стояли в полумраке квартиры Николая Петровича. Молодые люди, еще не веря своему спасению, а он, поражаясь самому себе. На правах хозяина, Николай Петрович щелкнул выключателем и предложил молодым людям раздеться и пройти в комнату.

При свете лампы он, наконец, вспомнил, где раньше видел этого парня. Звали его не то Рома, не то Гриша, и жил он на пятом, вместе с родителями. Николай Петрович помнил его еще ребенком, тащившим каждое утро тяжеленный рюкзак с учебниками в школу. Его всегда сопровождала эффектная с виду женщина, очевидно, его мать. Они часто сталкивались то в дверях подъезда, то на лестнице и всегда вежливо здоровались друг с другом. Иногда Николай Петрович встречал и отца мальчика. С ним он обычно ограничивался сухим кивком. Правда, отметил про себя, Николай Петрович, в последнее время его что-то не было видно, и он, по правде говоря, уже и не помнил толком, как тот выглядел.

«Рома, его зовут Рома», – вдруг осенило Николая Петровича. Как зовут родителей Ромы он никогда и не знал. Впрочем, парень и сам тут же подтвердил его догадку:

– Роман, – протянул он руку для пожатия.

– Николай Петрович, – ответил Николай Петрович, отвечая на приветствие.

– А это Ира, – указал на девушку Роман, – Вы нас просто спасли.

– Оч-чень п-приятно, – пролепетала Ира, еще не веря до конца в чудесное спасение. Она дрожала, и у неё лязгали зубы. По щекам текли струйки слез пополам с тушью.

– Умойтесь, – предложил Николай Петрович. – Ванная там, – он кивнул в сторону приоткрытой двери. Девушка, все еще дрожа, на ватных ногах поплелась в ванную.

– А мы прямо над вами живем, с мамой, – продолжал Роман, проводив взглядом Иру.

– Вы знаете, Роман, я вас хорошо помню. И вас, и вашу маму. Но что-то я давно не встречал вашего отца?

– Он умер, – Роман потупился. – Уж года три как.