Читаем Дар ученичества полностью

Может быть, родные имели и другую цель — последить за Григорием, так как при той ненависти, которую питали к нему враги, всего можно было ожидать. Поэтому ночной вывод из тюрьмы Григория и пересылку его в другую тюрьму нельзя было врагам сохранить втайне. Теперь они шли за ним, плача и рыдая. Григорию позволили последние часы провести в беседах с ними беспрепятственно. Святый воспользовался этим для их утешения и увещевания, чтобы они не плакали и не терзались, пророчески утверждая, что они опять увидят его живым и здоровым на кафедре.

Подошли к берегу. Когда-то также ночью, под утро, стоял около него корабль, на котором Григорий уехал в такое лелеемое и желаемое путешествие. Теперь тоже стоял корабль, да не тот. И путешествие предстояло другого рода. Наступили последние минуты прощания. На судне отдавались приказания к отплытию. Григория перевели на судно. Ненавистники святителя передали его здесь под надзор и ответственность некоему корабельщику Прокопию, которому вручили и сопроводительные бумаги к папе. Архидиакон Евпл с прочими диаконами приступили, было, к экзарху попросить дозволения, если не благословения, сопровождать им в пути своего отца и учителя. Но тот и слышать не захотел. Только одному из них, диакону Платонику, позволил отправиться с Григорием.

Но вот якорь взят на корму, паруса подняты, и корабль тихо тронулся от пристани. Сквозь слезы старики родители Григория Харитон и Феодотия и все оставшиеся духовные чада Григориевы смотрели на увозимое от них сокровище, глядели и плакали до тех пор, пока судно совсем не скрылось из виду. Долго еще сидели и горевали на берегу и наконец разошлись по домам своим...

* * *

Наутро, когда уже совсем начался день, громадная толпа подошла к тюрьме. Посреди нее были и уважаемые граждане города, старейшины. Народ надеялся найти в тюрьме Григория, но она была пуста.

Что можно было после этого ожидать от народа, который при этом обстоятельстве пришел в полное смятение? Поднялся плач, вой, раздались крики ненависти, проклятия, жалобы на неправедный суд... Терпение народное и так долго уже испытывалось, теперь оно подходило к концу. Негодование против клеветников и злостных обвинителей любимого архипастыря искало выхода. И разряжение долго затаиваемого чувства грозило большими несчастиями для его виновников и возбудителей.

Толпа направилась к дому, где остановился экзарх, кажется архиерейскому. Черная грозовая туча, блещущая громами и молниями, остановилась. Вызвали Папина.

— Куда дели нашего отца и доброго пастыря? — раздались голоса.

— Убили его?!

Гул голосов, разгоряченные, гневные лица не предвещали ничего хорошего. Экзарх оробел и сразу смяк.

— Нет, братие, мы ему никакого не причинили вреда. Мы мирно послали его к папе, как он сам просил нас об этом.

Григорий действительно мог требовать над собой законного суда для восстановления своей беспорочности и доброго имени, но теперь в устах экзарха это заявление, а главное, ночная воровская насильственная отправка святого обратилась в любовное некое благодеяние, оказанное ему, и в предупредительное исполнение его личного желания.

Народ почувствовал ложь слов, подделывавшихся под искренность, и решил проверить, в чем именно дело, чрез опрос доверенных людей Григория.

Призвали архидиакона Евпла и прочих диаконов.

— Вы знаете, где снятый епископ наш, вы вчера с ним в темнице были, скажите нам правду, где он сейчас?

Те, не стараясь в присутствии экзарха замалчивать его козней, ответили, что последний действительно ночью отослал его в Рим, к папе.

Дело было ясно: поехал Григорий на суд, да только по злым проискам экзарха и его приспешников, а не по действу святых соборных канонов. Гнев народа разгорелся. Экзарх, видя, что начинается мятеж, испугался насмерть [ 110 ] и бежал из города. Толпа, упустивши из рук одну жертву, бросилась преследовать другие. Схвативши огонь, подожгли дома всезлобных пресвитеров Савина и Крискента. Начали искать их самих, чтобы убить. Те побежали в церковь, толпа за ними. Дело, конечно, кончилось бы самосудом, несмотря на право убежища [ 111 ], если бы не присутствие духа и благочестивая духовная настроенность господина Харитона. Последний, вставши в дверях церковных, начал умолять разгневанный народ, чтобы он не совершал кровопролития из-за его сына.

— Если, — убеждал он, — истинно будет все говоримое ими на вашего епископа, а моего сына, и вы их убьете, то и вы окажетесь повинными суду...

Вдохновенный и настоятельный голос уважаемого старца подействовал на толпу, и все стали расходиться.


V. БЕ3 СУДА И СЛЕДСТВИЯ.Второе горе прошло, вот, идет... третье горе (Откр. 11, 14).

Оставим на время шумный Акрагант и последуем за Григорием, приближающимся к Риму.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Андрей Рублев
Андрей Рублев

Давно уже признанная классикой биографического жанра, книга писателя и искусствоведа Валерия Николаевича Сергеева рассказывает о жизненном и творческом пути великого русского иконописца, жившего во второй половине XIV и первой трети XV века. На основании дошедших до нас письменных источников и произведений искусства того времени автор воссоздает картину жизни русского народа, в труднейших исторических условиях создавшего свою культуру и государственность. Всемирно известные произведения Андрея Рублева рассматриваются в неразрывном единстве с высокими нравственными идеалами эпохи. Перед читателем раскрывается мировоззрение православного художника, инока и мыслителя, а также мировоззрение его современников.Новое издание существенно доработано автором и снабжено предисловием, в котором рассказывается о непростой истории создания книги.Рецензенты: доктор искусствоведения Э. С. Смирнова, доктор исторических наук А. Л. ХорошкевичПредисловие — Дмитрия Сергеевича Лихачевазнак информационной продукции 16+

Валерий Николаевич Сергеев

Биографии и Мемуары / Православие / Эзотерика / Документальное
Апологетика
Апологетика

Апологетика, наука о началах, излагающих истины христианства.Книга протоиерея В. Зеньковского на сайте Свято-Троицкой Православной школы предлагается учащимся в качестве учебника.Зеньковский Василий Васильевич (1881—1962), русский православный богослов, философ, педагог; священник (с 1942). С 1919 в эмиграции, с 1926 профессор в Париже.Настоящая книга посвящена апологетике, т.е. защите христианского учения, христианской веры и Церкви от тех нападок, которые за последнее десятилетие приняли особенно настойчивый и даже ожесточенный характер. Нельзя не признать, что христианство находится сейчас в осаде с разных сторон; тем, кто не утратил веры во Христа Спасителя, и тем, кто ищет истину и хочет жить по правде, надо поэтому не только знать и понимать христианское вероучение, но и уметь его защитить от нападок и обвинений, от несправедливой критики. Кто верит в учение и дело Христа, как в истину, тому нечего бояться этих нападок; но по слову ап. Петра (I послание гл. III, ст. 15) мы должны быть «всегда готовы дать ответ всякому, требующему у нас отчета в нашем уповании».

Василий Васильевич Зеньковский , Василий Зеньковский

Православие / Религия / Эзотерика