Дар жизни

Выпивка, душевный разговор, плавно переходящий в задушевный, а потом и полузадушенный, драка, и апофеозом всего – бадья с помоями, которой очень удачно огрели лекаря. Господин Крамар теперь лежал дома и созерцал звездочки средь бела дня. Какие там ухаживания!

Лечить я его не пошла. И совесть меня не мучила. Если лекарь – пусть сам и лечится.

Так-то.

Глава 6

Когда даже мага жизни посещает зверское желание мучительно убить человека? Да на рассвете, особенно если ты легла поздно ночью, а примерно в шесть утра в твое окно начинают барабанить.

– Эй, там! Лекарь! Открой!!!

Каюсь, грешна. Ставни открывались наружу, и распахивала я их с тайной надеждой попасть барабанщику по носу, да со всей дури.

Не удалось.

Видимо, дури у него и своей хватило. Это оказался совсем молодой парень лет двадцати. Да какое там – парень! Дворянин, несомненно!

– Девушка, лекаря мне позови! Срочно!

– Я лекарь. Чего надо? – зевнула я в тайной надежде, что дворянин сейчас оскорбится и удерет куда подальше. В идеале – на поиски кого другого.

Лицо у дворянчика вытянулось прямо на глазах. Клянусь, оно стало сантиметров на десять длиннее!

– Л-лекарь?!

– Лекарка. Ага. Так чего надо?

Как я мечтала о слове «ничего»! Просто мечтала. А подушка так и звала к себе, так и манила своей уютной нагретой белизной. Улечься, зарыться обратно в теплое одеяло – и забыть обо всем еще часика на четыре. А лучше – на шесть.

– Не повитуха?

– И повитуха, когда надо. Вы, любезнейший, рожаете, что ли?

Дворянин даже не оскорбился.

– А с ранами вы дела не имели?

– Имела. Так надо-то что?

– Дуэль…

Я кивнула.

Ну да. Дуэль.

В свое время король Алетара размышлял над этим вопросом. С одной стороны, дуэли – это зло. Дворянам что, гибнуть больше негде? Запретить их все – и порадоваться.

С другой стороны, когда и кого запреты останавливали? И чего стоит такой запрет, который никто соблюдать не будет? Подрыв авторитета власти, вот! А еще отмена дуэлей может привести к тому, что расплодятся любители тявкать из-за угла. Вот когда человек знает, что за каждое слово придется отвечать, может быть, что и шкурой, и немедленно, он язык распускать поостережется.

Да, возможны перегибы и злоупотребления. Но когда их не бывало?

Так что его величество решил не запрещать дуэли, а минимизировать последствия. То есть запретил дуэли до смерти, но оставил до трех ран, до первой крови и до выбитого оружия. А еще обговорил, что при дуэли должны присутствовать двое независимых свидетелей. Чтобы, если случится убийство, было кого допрашивать.

Два дворянина решили на заре потыкать друг в друга острыми железяками, да так удачно потыкали, что один на своих ногах ушел, а второй кровью истекает!

– Где?!

Я подорвалась, натягивая рабочую одежду. Если некогда одеться – юбка и блуза. Надевается быстро, выглядит неплохо…

– Рядом. У меня здесь лошадь. Вы верхом ездите?

Хорошо, что я на ночь косу не расплетала, намучилась бы сейчас. А так – ноги в сапоги, плащ на плечи, сумку через плечо – и в седло. Плевать, что мужское, юбка широкая, так что видны только лодыжки. И вообще – они у меня стройные, такие и показать можно! Дворянин тоже вспрыгнул на лошадь, схватил моего коня под уздцы – и пустил своего жеребца с места в карьер.

«Рядом» оказалось симпатичной бухточкой на морском берегу. Мигом отпали вопросы: почему я? Что, дворяне ни одного лекаря в Белом городе не знают? Знают, но добираться туда дольше и дальше, да еще стража может заинтересоваться. Желтый город ближе, и болтливых людей там намного меньше.

На меня обратились два взгляда – серый и карий.

– Ты кого привез, болван?!

– Это еще что за девка?

Два возгласа слились в один, но я уже ничего не видела и не слышала. Спрыгнула самостоятельно с коня и ринулась к лежащему на песке мужчине. Хорошо хоть плащ подстелить догадались, олухи дворянские!

При первом же взгляде на лежащего мне стало ясно, что дело плохо. Мужчина с трудом втягивал воздух, на губах виднелась розовая пена, рубашка была красной от крови.

Я привычно вытащила из кармана сумки нож и вспорола тонкую ткань. Ага, понятно.

Удар пришелся в правую часть груди. Убивать мальчишку (совсем еще мальчишку, лет девятнадцати) никто не хотел, просто шпага скользнула. И – ударила в грудь. Теперь одна сторона груди у него словно бы спалась, кровь в ране пенилась пузырьками…

Я выругалась.

Придется действовать здесь и сейчас.

Сумку я потрошила быстро и безжалостно, доставая нож и толстенную иглу. Были, были в моей практике такие случаи. Верно, перевозить его сейчас нельзя, не стоит. А что делать…

Пальцы привычно протерли руки, кинжал и грудь раненого винными выморозками. А теперь… Осторожно проколоть ему грудь там, где кончается легкое и начинается плевральная полость. Выпустить воздух. И, если все будет правильно, легкое расправится.

Что и нужно.

Игла ровно и уверенно вошла в плоть больного. Сейчас я не обращала внимания на окружающих меня мужчин, на их изумленные глаза. Сейчас значение имело только шипение выходящего воздуха.

Вот так.

Дыши, родной, дыши. Не смей помирать, а то сама прибью!