Дарий Великий заслуживает большего

Никто никогда не называл меня красивым.

– Ты тоже красивый.

После того случая я стал тщательнее подходить к выбору еды. И носить в школьной сумке мятные пастилки.

– Пойдем, – сказал Лэндон. – Трамвай скоро подъедет.

Но когда мы свернули за угол, мой желудок рухнул куда-то в пропасть.

Навстречу нам, толкая друг друга и смеясь, шли Чип Кузумано и Трент Болджер.

Циприан Кузумано был самым странным парнем из всех, кого я знал. Прежде он изводил меня, но в конце десятого класса вдруг изменился и подобрел.

Мы даже подружились.

Наверное, помогло то, что теперь мы оба играли за сборную по соккеру школы Чейпел-Хилл («Вперед, Громилы!»). Для нас двоих этот год был первым – еще осенью Чип занимался американским футболом, – но нам удалось попасть в команду.

А Трент Болджер был самым мерзким типом из всех, кого я знал. Он начал цепляться ко мне еще в начальной школе.

И по какой-то неведомой причине – в силу не поддающейся объяснению византийской логики – Чип и Трент были лучшими друзьями.

Лэндон, должно быть, заметил, как я напрягся, и замедлил шаг. Это случилось как раз в тот момент, когда Чип отвлекся от телефона и перехватил мой взгляд.

Он посмотрел на меня, на Лэндона, на то, как мы держимся за руки, и снова на меня.

Чип знал, что я гей, – вся команда знала, ведь я сам сказал им летом, когда начались тренировки, на одном из собраний для укрепления командного духа. Но я сомневался, что Трент в курсе.

Вернее, я был уверен, что он не в курсе, – потому что при виде нас с Лэндоном вид у него сделался такой, будто Рождество наступило на три месяца раньше.

– Ты их знаешь? – спросил Лэндон.

– Да. Они из моей школы. С тем, что повыше, мы играем в одной команде.

За лето Чип вырос по меньшей мере на дюйм и почти сравнялся со мной. Мой рост пока застыл на отметке шесть футов три дюйма.

А я рассчитывал подрасти еще хотя бы на пару сантиметров.

– Привет, Дарий, – ухмыльнулся Чип. Циприан Кузумано был из тех парней, у кого на лице всегда играет улыбка. Он шел в черных кроссовках «Адидас» – я носил такие же, с белыми полосками на боку, плотно обхватывающими щиколотки, – и белой футболке с треугольным вырезом.

– Привет, Чип.

– Классная стрижка.

– Спасибо. У тебя тоже.

У Чипа всегда были классные стрижки. В школе Чейпел-Хилл он был Инфлюэнсером Восьмого Уровня. Стоило ему постричься – и половина парней в нашем классе вскоре начинали ходить с похожей стрижкой. Правда, теперь Чип щеголял со Стандартным Фейдом Игрока в Соккер, и я сомневался, что остальные последуют его примеру.

– О. Чип, это мой…

Проблема в том, что мы с Лэндоном еще не успели обсудить, в каких мы отношениях. Даже если по моим ощущениям мы встречались.

Как спросить парня, встречаетесь вы или нет?

– Это Лэндон. Лэндон, это Чип. А это Трент.

Трент держался чуть позади и играл в телефон. Он был одет в алую толстовку с надписью «Собственность школы Чейпел-Хилл» – в этом году он наконец стал каким-то-там-беком в основной сборной по американскому футболу – и черные спортивные шорты.

Не переставая ухмыляться, Чип смерил Лэндона взглядом. Как будто оценивал его.

– Приятно познакомиться. – Он протянул Лэндону кулак.

Лэндон моргнул и, слегка замешкавшись, стукнул кулаком в ответ.

Пожалуй, это было самое неловкое кулачное приветствие в истории творения.

– Что ж, – скрипнул я. Потом прочистил горло. – Мы идем на трамвай. До скорого.

Чип стукнул кулаком по моему.

– Ага. До скорого.

Я отошел в сторону, чтобы они с Трентом смогли пройти, и крепче сжал руку Лэндона.

– Пока, Дурий, – бросил Трент.

Отлично.

Ноль целых шестьдесят восемь сотых секунды

Чайный магазин «Роуз Сити Тиз» находился в северо-западном районе, всего в паре трамвайных остановок от салона, где работала Микаэла. Он располагался в кирпичном здании, с одной стороны заросшем плющом, и над дверью у него висела маленькая деревянная табличка. Целую стену занимали большие окна с полуопущенными жалюзи, которые не пускали в магазин полуденное солнце. В дальнем углу выстроились на полках жестянки с чаем, в противоположном, у дегустационного бара, толпились покупатели.

Для меня «Роуз Сити Тиз» был мечтой, воплотившейся в жизнь.

Отец Лэндона стоял у входа в дегустационный зал. Он махнул нам, вытер руки полотенцем, которое всегда висело у него на плече, и подошел поздороваться.

Он сжал плечо Лэндона – при мне они никогда не обнимались, что мне казалось несколько странным, – а следом и мое.

– Привет, сын. Отлично выглядишь, Дарий. Как дела?

– Спасибо, мистер Э. Все хорошо. А у вас?

– Плюс-минус, – подмигнул он.

У Элиота Эдвардса были такие же серые глаза, как у сына. И такие же каштановые волосы, хотя густые брови и ухоженная борода были на тон темнее. Еще я сильно подозревал, пусть и не мог сказать наверняка, что под бородой у мистера Э. прятались идеальные скулы, которые Лэндон у него унаследовал. А скулы у Лэндона были на зависть любой телезвезде. Острые, изящные и всегда чуть тронутые румянцем. Вот буквально капельку.

– Я думал, ты сегодня вечером будешь у Дария.

– Я и собирался.

Мы все еще держались за руки.