Дарители

— Нет, не ходи! — взвизгнула Наташа, поняв, что сейчас произойдет, и приподнялась на локте, но Света уже исчезла в ванной. Наташа заставила себя встать и, прихрамывая, побежала к распахнутой двери. Громко плеснула вода. Наташа влетела в ванную комнату и только-только успела вцепиться в магнитофон, который Света, стоя в наполненной водой круглой ванне, тянула к себе из ниши, поблескивающей черным кафелем. Света зашипела, с ненавистью глянув на нее суженными, воспаленными от боли глазами, в которых уже кривлялся и торжествующе хихикал знакомый безумный демон. Она с силой дернула магнитофон на себя, раздался хруст, и серебристая ручка осталась у нее в пальцах, а Наташе достался магнитофон, который она, пошатнувшись, тут же и уронила. Магнитофон ударился о блестящий пол, в нем что-то хрустнуло, и веселая песенка, лившаяся из динамиков, зазвучала в два раза громче, отчего все происходящее стало еще более кошмарным. Света, хрипло дыша, отшвырнула бесполезную ручку, скрежещущим голосом произнесла что-то неразборчивое и плашмя плюхнулась в ванну, расплескав воду во все стороны, и подол ее длинного халата всплыл и заколыхался на поверхности, и казалось, что нарисованные на нем птицы лениво полетели куда-то. В прозрачном заклубилось призрачное бледно-розовое облачко, руки оперлись о гладкие стенки ванны, удерживая тело под водой.

Наташа дернулась, чтобы вытащить ее, но тут же остановилась. Она понимала, что с Матейко в ее нынешнем состоянии ей в одиночку никак не справиться, так что пусть поплавает — все равно сразу не утонет. Она повернулась, выдернула магнитофонный провод из розетки и из гнезда, выждала еще чуть-чуть, а потом резко схватила Свету за руки. Та, уже полузадохшаяся, от неожиданности поддалась, и Наташа быстро свела ей руки за спиной и начала проворно обматывать запястья проводом, накрепко затягивая. Света забилась, ее голова вынырнула на поверхность, бешено вращая покрасневшими глазами, но было поздно — провод надежно стянул руки, и разорвать его она не могла, а Наташа уже вязала поверх него длинное полотенце. Покончив с руками, она сдернула с вешалки еще несколько полотенец, сорвав при этом и саму вешалку, и поймала Матейко за голую ногу.

Через несколько минут Наташа, насквозь мокрая, с усилием выволокла связанную Свету из ванной, держа ее подмышки. Матейко извивалась, хрипела и кашляла, разбрызгивая воду, намокший халат облепил ее тело, подол волокся по полу, оставляя широкий влажный след. Маленькая и хрупкая, она почему-то оказалась невероятно тяжелой, и втащив ее в комнату и кое-как взгромоздив на диван, Наташа повалилась рядом, стараясь отдышаться.

— Что ж ты наделала, Света… — пробормотала она, сама не слыша своих слов. — Тебя же предупреждали… что ж ты?.. Ничего… это все ерунда… сейчас я… — она сползла с дивана, попыталась встать, но тут же поняла, что не сможет, опустилась и на четвереньках поползла туда, где на полу лежали рисовальные принадлежности. — …сейчас все сделаю… я знаю, что надо делать… ты только не кричи… ты не кричи, ладно?..

Ответом ей были болезненный хрип и надрывный кашель — если Света и собиралась кричать, то сейчас она этого сделать никак не могла. Поспешно готовясь к работе, Наташа отрешенно отметила, что сейчас не ощущает ни страха, ни даже неуверенности, как это было перед тем, когда она собиралась рисовать Виту. Сомневаться тут было не в чем. Рисовать тайком, только потому, что так ей хочется, наверное действительно было подло и плохо. Но это — совсем другое дело, это можно, это необходимо. Пусть тьмы и прибавится — в конце концов это не так уж и страшно. Сейчас она его поймает, это несложно, у нее теперь большой опыт, и она теперь сильнее, а Сметанчик потом пусть думает, что ей всего-навсего приснился кошмар. Немного боли на двоих и много, много очарования…