Дариус Дорван, наёмник (СИ)

— Ничего не брать — со всей твердостью в голосе заявил Дариус, ведь по любой прихваченной мелочи в дальнейшем могло произойти так, что всех их свяжут с убийством этих людей.

Убитых непременно обыщут и заберут все деньги, что сумеют отыскать. Но монеты не имеют примет, что свои, что чужие.

— Увижу, кто-нибудь прихватил хоть наконечник стрелы — не обижайтесь, — добавил он уже на всякий случай.

Слова его в основном предназначались Бору с Сегуром, но и остальным услышать будет полезно.

Бор по дороге сюда пару раз пытался оспаривать распоряжения Дариуса и пришлось отозвать его в сторону на серьезный разговор, после чего тот как будто бы образумился.

Когда-то Сторн говорил Дариусу, что нельзя, категорически нельзя, чтобы еще кто-то из котерии пытался встать на место гонорта, такое всегда чревато.

— Гонорт должен быть один, и если чувствуешь, что не справляешься, уйди, иначе погубишь и себя и людей.

Дариус подошел к Тациру и склонился над ним. Если на левой щеке у Тацира ранка представляла собой небольшой порез, видимо лучник использовал стрелу, предназначенную для пробивания брони, а у нее наконечник узкий и треугольный, то на правой рана была чуть ли не втрое больше.

Челюсть как будто бы осталась цела, стрела, пробив щеку, угодила в коренные зубы на противоположной стороне челюсти, раскрошив их. Удар из-за этого получился таким сильным, что глаза у Тацира до сих пор были затуманены.

— Язык цел, — сообщил Бист.

Отрадная новость, прежде всего для самого Тацира, любителя им потрепать при каждом удобном случае.

Бист обработал ему рану, перевязал ее, обмотав полотном голову едва ли не полностью, затем помог подняться на ноги.

— Идти сможешь? — Спросил Дариус у раненного, и тот кивнул головой, сильно при этом сморщившись.

Идти отсюда нужно долго и быстро, стараясь никому не попадаться на глаза,

чтобы никто не смог связать с погибшими. Это только на первый взгляд лес выглядит пустынным. Казалось бы, ну сколько они по нему прошли, а уже столько встреч произошло.

'Ну Бор, вот же удружил!' — думал Дариус, едва сдерживая себя, чтобы на него не заорать.

Кричать нельзя, и это тоже объяснил ему Сторн. Есть сотни способов отчитать человека или поставить его на место, но кричать никогда нельзя, особенно при посторонних.

Когда они удалились от места схватки достаточно далеко, Дариус, улучшив момент, поинтересовался у Бора:

— Зачем ты ударил, ведь мы вполне могли разойтись миром?

— Нервы не выдержали, — ответил тот, спокойно выдержав его взгляд.

'Что-то я никогда не слышал о том, чтобы у тебя были слабые нервы. Варис тебя к себе забери, почему твои нервы не выдержали именно тогда, при встрече?'.

Уже в полной темноте, после долгих часов ходьбы, когда они, наконец, остановились на ночлег, к Дариусу приблизился Бист.

— Перед тем как Бор ударил ножом, тот человек явно пытался ему что-то сказать, — вполголоса сообщил он. — Может быть мне и показалось, но Бор ударил именно для того, чтобы закрыть ему рот.

Дариус этого момента не видел, но Бисту верить можно полностью: сверд видит все и всегда.

Костра не зажигали, перекусили тем, чтобы оставалось из съестного и, выставив караульных, завалились спать.

Утром его разбудил Ториан:

— Вставай, Бор с Сегуром исчезли.

Дариус очумело потряс головой, стряхивая остатки сна, в котором он опять мерился взглядом. Только взгляд на этот раз у убитого им гонорта чужаков был с укоризной.

— Как пропали?!

Бор дежурил вторую половину ночи, кстати, сам на это время и напросился. И почему сразу пропали? Возможно, они отошли ненадолго, например, увидев какую-нибудь дичь и решив добыть ее к завтраку.

— Их вещей тоже нет, — сообщил ему Ториан.

Так, получается, что они действительно сбежали: кто же потащит с собой на охоту все свое барахло?

Следующая новость оказалось еще хуже, и после нее сон испарился без следа: вместе с Бором и Сегуром пропала его сабля. То, чем он дорожил больше всего на свете.

Глава 3

Об исчезновении сабли он узнал не со слов Ториана, ее пропажу Дариус обнаружил сам. Поначалу Дариус не придал особого значения тому, что сабли не оказалось под рукой, слишком уж неожиданно прозвучала весть о бегстве Бора с Сегуром.

Он поискал саблю взглядом, предполагая, что сдвинул ее в сторону от медвежьей шкуры, несколько последних лет верно служившей ему и подстилкой и одеялом. Сабли не было. Затем Дариус отшвырнул шкуру в сторону, осмотрел окрестности и даже заглянул в ближайшие кусты. Сабли по-прежнему не нашлось.

Ее никто не мог взять, никто. Клинок можно подарить, обменять, дать попользоваться, если того требуют обстоятельства. В конце концов, продать в том случае, если жизнь допекла тебя до такой степени, что больше уже ничего и не остается. Но взять без спросу чужой меч, в котором живет частица души хозяина, нет, этого делать нельзя. И за это можно поплатиться жизнью.

Дариус машинально потер небольшой шрам на левом предплечье, оставшийся после ритуала единения с саблей.

Тогда Сторн сказал ему: