Дариус Дорван, наёмник (СИ)

— Жди здесь, — коротко бросил Дариус Ториану, и поспешил на помощь Галугу с Бистом, опасаясь, что с ними уже все, покончено.

Пригнувшись, Дариус скорым шагом направился туда, где так внезапно на них недавно напали. Бежать не стоит — за шумом собственных шагов чужих не услышишь. И тогда вместо того, чтобы помочь попавшим в беду людям, можешь оказаться в ней сам.

Вот и оно, место, где они попали в засаду. Надо же, оказывается, как много крови успело набежать с Тацира, целая лужица. Теперь вопрос, куда будут уводить врага Галуг и Бист?

Нет у Дариуса таланта следопыта, а слух упрямо ничего не подсказывает. Он застыл на несколько мгновений, соображая, как бы он сам поступил на их месте. Ну уж точно не пошел бы вглубь долины — кто знает, что ждет там, впереди. Или в ту сторону, куда они с Торианом унесли Тацира.

Остаются только два направления, и одно из них очень сомнительное — то, что идет на восток, там долина заканчивается почти отвесными скалами. А значит нужно возвращаться назад, туда, к месту, где они спустились в эту проклятую долину. Они ведь попали не в самом ее начале, нет, она продолжается дальше на юг, и кто его знает, тупик ли там, или имеется все проход.

Не успел он преодолеть и нескольких шагов, как где-то там, далеко впереди, в той стороне, куда он направился, раздался вскрик. Ошибки быть не может: так, не в силах сдержаться, кричит человек, когда ему внезапно сделали больно. Вот только определить, чей именно это голос, невозможно, далеко. Возможно, Галуга или Биста, возможно кого-либо из преследующих их людей.

И Дариус перешел на бег, стараясь не шуметь, насколько это было возможно.

Наконец, впереди и правее послышались голоса, и он резко сбавил шаг. Среди деревьев показался просвет, лес заканчивался.

Не так давно, выбравшись из зарослей колючего кустарника, они некоторое время шли по высокой вымахавшей по грудь, траве. Правда, шли они левее,

держась вплотную почти отвесной стене скал, справедливо рассудив, что уж с одной-то стороны внезапного нападения точно не будет. Стоп.

Голоса раздавались рядом, но почему-то никого не было видно. Разгадка оказалась простой: сразу за густыми зарослями шиповника, росшими на опушке леса, находился овраг. Даже не овраг, глубокая яма, длиной в несколько десятков шагов. Непонятно, как яма могла здесь возникнуть, ее никак не могло вымыть бегущей водой, неоткуда здесь взяться воде. В овраге прятались люди, четыре вооруженных человека, и одни из них держал в руках взведенный арбалет.

Все они были одеты в длинные, до пят, одеяния, перетянутые в талии толстой бечевкой. Одеяния очень походили на те, что носят жрецы в храмах посвященных Гитуру, Ширле, или Лионе, наконец, и отличались от них только цветом. Именно цвет одежды и заставил его вздрогнуть: темно-бордовый — цвет запекшейся крови мог принадлежать только варисургам, приверженцам бога смерти Вариса. Поклонение Варису запрещено везде, а его приверженцев подвергаются гонению повсеместно. Да что там гонению — их безжалостно уничтожают, и за каждую голову варисурга можно получить награду.

'Сам Варис их к себе и забери, — скрежетнул зубами Дариус. — Умудрились же мы угодить именно в это место'.

О варисургах рассказывали множество страшных историй, но порой среди них попадались настолько нелепые, что, однажды не выдержав, Дариус рассмеялся такому рассказчику прямо в лицо. Правдой в них всегда было одно: варисурги приносили своему богу человеческие жертвы. И еще, перед тем как умертвить, варисурги долго пытали жертву, искренне веря в то, что Варису сладостно слышать стоны и крики истязаемых людей.

В этом и заключалось самое страшное: Дариус со своими людьми, сам того не ведая, вторгся в долину, где, вероятно, находится их тайное прибежище. И теперь варисурги из кожи вон вылезут, чтобы никто из них не вышел отсюда живым. И еще, вполне вероятно, что на помощь этой четверке спешат новые варисурги. А значит, действовать нужно быстро.

Картина перед Дариусом складывалась следующая: преследующие Галуга с Бистом варисурги разделившись, прижали их к отвесной каменной стене. Одна часть варисургов находилась прямо у него перед глазами, остальных не было видно, доносились только их азартные крики. Сколько их там, непонятно. Но немного, иначе с его людьми давно бы уже покончили.

Один из притаившихся в овражке варисургов серьезно ранен, и теперь лежал на земле, прижав руки к животу и корчась. Второй белел свежей повязкой на правой руке. Это работа Биста: Дариусу удалось услышать, как тот, что с повязкой на руке обругал его 'проклятым свердом', до которого он вскоре доберется, так что ошибки нет.

Рассматривая жрецов, Дариус представил себе свои дальнейшие действия. Их трое, тот, что лежит ухватившись за живот, уже не противник. Да и другой, с раненной правой рукой, тоже серьезной угрозы не представляет. Если он не обоерукий, конечно. Но воины, умеющие обращаться с оружием обеими руками одинаково хорошо, встречаются крайне редко, уж кому, как не самому Дариусу об этом не знать.