— В общем, мне и пойти-то больше не с кем. Ну так как? Я Миалле ничего не скажу, чтобы я лучшего друга предал!..
— Ну как знаешь, вместе у нас всегда все хорошо получалось, — с сожалением в голосе произнес Ториан, — а я все же пойду.
— Может, передумаешь? — с надеждой спросил он на пороге дома, уже наполовину приоткрыв дверь.
— Ты это… — Неожиданно вдруг оторвал голову от стола Галуг, пристроивший ее туда щекой и уже задремавший. — Зови нас, если что, мы поможем.
— Помощник, — ухмыльнулся Ториан, взглянул на Дариуса и вышел, прикрыв за собой дверь.
Не спалось. Ториан ушел уже давно, а Дариус все не мог сомкнуть глаз. Только он их закрывал, как тут же перед глазами ясно вставала картина — Элика и Ториан вдвоём, вместе, сплелись в единое целое, и она что-то жарко шепчет ему на ухо. Что-то очень бесстыдное, и в то же время такое сладостное. Дариус зарычал сквозь зубы, отчего Бист сел, а Галуг беспокойно завертелся во сне на лежанке, куда Дариус сам его и уложил.
Чтобы не тревожить их сон, Дариус вышел из дома, присел на ступеньках крыльца. Откуда-то из темноты донесся призывный девичий смех, показавшийся ему знакомым.
— Элика, — скрипнул он зубами.
Встал, подошел к частоколу, одним махом перескочил через него и долго шел в темноту, не разбирая дороги.
Рассвет встретил его на крыльце. Заслышав шаги, он оторвал голову от кулаков, в которые упирался лбом — возвращался Ториан.
Ториан, друг с самого детства, шел, едва касаясь ногами земли, и на лице его даже в предрассветной полумгле хороша была видна довольная улыбка. Дариусу знакомо это состояние, когда не чувствуешь под ногами земли, казалось, летишь над ней, и с чем именно такое состояние связано.
— Ты чего не спишь, брат? Хорошо-то как, зря ты со мной не пошел.
— Да так, не спится что-то, — глухо ответил Дариус.
— Ну как она? — Не удержался Дариус. — Сладкая девочка, горячая?
— Угу, — мечтательным тоном произнес Ториан. — Еще как горячая, жар, а не девочка. И имя у нее такое же славное, как и вся она — Марисса.
— Как ты сказал — Марисса?
— Ну да, Марисса, — беззаботно ответил Ториан. Затем Дариус почувствовал, как вдруг напряглась его рука.
— Вот оно что… — протянул Тор. — А я-то все понять не могу — что это с тобой происходит? С самого детства тебя знаю, а тут совсем ничего в голову не идет.
Ториан повернулся к Дариусу, положил руки ему на плечи, заглядывая в глаза:
— Так ты, брат, решил, что я с Эликой?!.. После того, как ты на нее так смотрел, что даже все остальные обратили внимание? Да как тебе такое даже в голову пришло?! И как ты о ней самой мог такое подумать, а? Пошли спать, уже вставать скоро.
— Ну ты даешь, брат. И вот еще что, ты уж никому ничего не говори, все наши парни несокрушимым тебя считают. Во, какое удачное слово подобрал — несокрушимый, сам от себя не ожидал, — ухмыльнулся Ториан.
— И все же я тебя понимаю. У меня у самого с Лавеной именно так все и было.
Засыпая, Дариус думал, что завтра обязательно встретится с Эликой. Встретится для того чтобы просто с ней поговорить. И, если повезет, услышать ее замечательный смех.
* * *
К лекарю Солу проведать Тацира, Дариус отправился вместе с Галугом. Бист остался кухарничать, благо в предоставленном им старостой доме имелись и печь и горшки. Ториан увязался с проходившими мимо рыбаками, пригрозив, что вечером накормит всех отменной ухой.
— Если на это у меня будет время, — многозначительно добавил он. — Но добыть рыбу обещаю.
Галугу собирался показать лекарю рану на руке, а Дариуса к дому Сола ноги сами несли.
— Ты чего не спал всю ночь, гонорт? — поинтересовался Галуг. — Проснусь — ты за столом сидишь, снова проснусь — тебя вообще в доме нет. Ходил Ториана разыскивал?
— От варисургов вас стерег, — отшутился Дариус. — Прокрадутся, думаю, в деревню ночью, и тогда вся надежда на то, что ты их своим храпом отпугнешь.