Дариус Дорван, наёмник (СИ)

— Как бывал в Тогсине, обязательно к ней заглядывал. И обласкает, и в дорогу наготовит столько, как будто на войну отправляет, — усмехнулся он. — И когда успевала? — удивление его было искренним. — Как будто бы и всю ночь под боком, а утром проснешься — и на тебе, полный мешок всяких вкусностей.

— Это та вдовушка, которая, чтобы тебя оженить, к ворожее бегала? — поинтересовался Галуг.

— Она самая. Сучка, — неожиданно зло добавил он.

— Чего это ты так на нее? — удивился Бист. — Только что хвалил и вдруг на тебе.

— Да тут такое дело… — Ториан на мгновенье замолчал, вспоминая.

— Я сам не понимал, а люди вокруг замечать стали — изменился я, совсем на себя стал не похож. Тянуть меня к ней начало со страшной силой, одни думы о ней, да и пил много. Хорошо, одна бабуля попалась, сняла с меня наговор.

Дариус хорошо помнил сказанное Торианом. Действительно, его трудно было узнать. Бабку он сам и нашел, хотя предположил у Ториана совсем другое.

— Это еще что, — начал Бист. — Знал я одного человека…

Сверд, глядевший куда-то за спину всем остальным, вдруг внезапно прервался, и лицо его посерело. Таким Дариус однажды его уже видел.

По дороге, показавшись из-за рощицы на пригорке, к ним приближалось с десяток всадников. Несомненно, это были сверды. Одежда, доспехи, конская сбруя, наконец, оружие, все отличалось от того, что принято на севере.

Причем сверды знатные, по крайней мере, тот, что ехал впереди. Не может обычный воин себе позволить такой раззолоченный доспех и осанку.

Дариус и его люди встали, пропуская мимо себя южан. Когда те почти поравнялись с ними, Дариусу и в голову не пришло склонить голову в поклоне.

Он — не крестьянин, не горшечник и не слуга — он воин, и ему недостойно склонять голову перед иноземной знатью.

Ехавший впереди сверд в остроконечном шлеме и с богатой насечкой в панцире, полуприкрытым плащом, смуглый, горбоносый и черноглазый, равнодушно скользнул взглядом по стоявшим на обочине наемникам.

Когда его взгляд переместился куда-то за спину Дариуса, глаза у него расширились. Он резко дернул поводья грациозно выступающего ногами под ним коня, заставив его остановиться как вкопанного.

— Бистеаль, — произнес сверд полным изумления голосом. Затем сказал длинную фразу на гортанном, абсолютно незнакомом Дариусу языке.

Сзади раздался голос Биста, ответившему ему, и опять ни слова не было понятно. Дариус оглянулся, чтобы увидеть: Бист, выглядевший по-прежнему бледно, ухватился за рукоять сабли и водит головой из стороны в сторону, что на всех языках означает — нет. Дариус взглянул за его спину. Там, всего в нескольких шагах, протекал ручей, а следом за ним начиналось болото. Не трясина, вероятно, пересыхающее болото, когда жаркая погода стоит долго, но пеший воин будет иметь преимущество перед конным. Хотя бы потому, что имеет возможность прыгать с кочки на кочку, чего не сделаешь на коне. Но отступать в ту сторону нельзя — все сверды, помимо сабель вооружены луками, и от стрел защиты не будет. А как они умеют ими пользоваться, можно судить по тому же Бисту. Или Бистеалю, как назвал его повстречавшийся им человек.

На другой стороне дороги болота нет, там луг, одним краем упирающийся в поросшее по краям камышами озеро, а уже за ним рос лес.

Если бой случится, его нужно принимать здесь, на дороге. Что будет дальше? А что так далеко загадывать? Тем более, Ториан прав — понадобится, смерть и дома под лавкой разыщет, если подошел срок.

Плохо еще и то, никто не ожидал, что на привале с ними может произойти нечто подобное. Глефа Ториана лежала на траве, перевязь Галуга с мечом недалеко от нее, да и сам Дариус освободился от лишней тяжести. Вот он, меч, прежде принадлежавший Тациру, у самых ног, но для того, чтобы нагнуться, а затем выхватить его из ножен, уйдет драгоценное время

Дариус прижал левую ладонь к лицу и медленно провел ею вниз, закончив движение на подбородке. Это знак, чтобы ни для кого не стало неожиданностью то, что в любой миг может произойти. Затем он снова взглянул на Биста, выглядевшего решительно, и по-прежнему державшегося за рукоять сабли, после чего глазами нашел сверда, бывшего главным. Их взгляды встретились.

— Этот человек разыскивается у себя на родине, и тому есть причины — сказал ему всадник, шлепком ладони по крупу успокаивая гарцующего под ним коня.

— Нет. — Дариус постарался расслабить зрение, чтобы вовремя уловить движение, если оно придет сбоку.

— Нас больше и, в конце концов, достаточно будет привезти голову Бистеаля.

— Нет.

Всадник что-то побормотал себе под нос и, обратившись к всаднику, находившемуся справа от него, бросил ему что-то короткое — то ли имя, то ли приказ. Тот откликнулся немедленно, вынув из чересседельной сумки и передав кошель.

Кошель шлепнулся в дорожной пыли Дариуса у самых его ног, звякнув, как бы давая этим понять, что внутри него то, чему быть и положено в кошеле.

— В нем золото, — теперь сверд смотрел не на Дариуса, на остальных — Ториана и Галуга.

— Нет, — ответил Дариус за всех.