Читаем Даршан Шри Анандамайи Ма полностью

Часто случалось так, что из своей комнаты или из-за письменного стола в конторе я отчетливо видел, что Мать делает у Себя дома. Я мог видеть все это без малейшего усилия своей воли; иногда такие картины мелькали у меня в голове, и я даже не думал о них. Бхупен ходил в Шахбаг каждый день, и через него я мог убедиться в истинности своих видений. Здесь почти не было расхождений. Мать часто говорила мне: «Твой настоящий дом в Шахбаге; ты идешь к себе домой только на прогулку».



7. Однажды в полдень я работал за столом. Пришёл Бхупен и сказал: «Мать попросила тебя поехать в Шахбаг. Я сообщил Ей, что в этот день после его отъезда контору под свой надзор возьмёт начальник отдела сельского хозяйства; но Мать ответила: „Ты должен передать сообщение Джйотишу, пусть он поступает, как ему кажется правильным“».

Не колеблясь ни минуту, я оставил все бумаги раскрытыми на столе и, не сообщив никому в конторе, отправился в Шахбаг. Когда я прибыл туда, Мать сказала: «Пошли в Сиддхешвари ашрам». Я сопроводил Мать и Питаджи. Там, где теперь стоит небольшая подставка и Шивалингам, было небольшое углубление. Мать села внутри углубления, а Её лицо светилось от улыбки, излучая сияющую радость. Я воскликнул к Питаджи: «С сегодняшнего дня мы будем называть Мать по имени Анандамайи»; он сразу же сказал: «Да будет так!» Она только посмотрела на меня застывшим взглядом.

Когда мы 5.30 после полудня собирались возвращаться, Она спросила меня: «Ты всё время был полон радости, почему же ты теперь такой бледный?» Я ответил, что мысль об уходе домой заставила меня думать о незаконченной работе в конторе. Она сказала: «Тебе не нужно об этом волноваться». На следующий день, когда я пришёл в контору, начальник ничего не сказал о моём отсутствии накануне.

Я спросил Мать, почему Она так неожиданно позвала меня днём ранее. Она сказала: «Чтобы испытать, насколько ты продвинулся на протяжении этих нескольких месяцев». С добродушной улыбкой Она добавила: «Если бы ты не пришёл, то кто другой дал бы имя этому телу?»



8. Однажды в Дакку приехал его превосходительство губернатор Бенгалии. Начальник попросил меня прийти в контору в 9.30 утра, поскольку он поедет встретиться с губернатором. Я обещал прийти. На следующее утро, возвращаясь с Шахбага, я опоздал и, когда я приехал в контору, было 9.50. Я немного нервничал из-за того, как буду встречаться со своим начальником. Когда я думал об этом вопросе, он позвонил мне из своего дома, чтобы сказать, что его автомобиль сбился с пути, что он извиняется за беспокойство и что он приедет в правительственный дом в 11 утра.

Когда Мать услышала эти историю, Она смеясь сказала: «Разве это ново для тебя? В другой день ты выключил передачу в машине, в которой я должна была уехать».



9. В одном случае Мать пришла в наш дом. В ходе нашей беседы я сказал случайно: «Кажется, Ма, что для Тебя горячее и холодное одинаково. Если бы на Твои стопы упал кусок горящего угля, то разве Ты бы не почувствовала боль?» Она ответила. «Проверь». Больше я не настаивал на этом.

Несколько дней спустя, продолжая нить нашего предыдущего разговора, Мать поставила Себе на стопу кусок горящего угля. Появилась глубокая жгучая рана. Она не заживала целый месяц. Я был очень расстроен из-за своей глупой мысли. Однажды я нашёл Её на веранде с вытянутыми ногами и взглядом, застывшим на небе. Я поклонился и языком и губами слизал гной. Со следующего дня рана начала заживать.

Я спросил Мать, как Она Себя чувствовала, когда тлеющий уголь жёг Её тело. В ответ Она сказала: «Я не сознавала никакой боли. Это выглядело ничем, кроме веселья. Я с радостью наблюдала, что бедный уголь делает на моей стопе; я заметила, что сначала волосы, затем кожа начали гореть; пахло сгоревшим и постепенно уголь, когда он сделал свою работу, был забран. Когда потом образовалась рана, она продолжала своё развитие; но как только у тебя возникло сильное желание, чтобы рана скоро зажила, последовало быстрое улучшение».

10. Был месяц Магха, середина зимы, с едким холодом. Рано на рассвете я шёл босиком с Матерью по травянистым полям Рамны, мокрым от росы. Издалека я заметил группу женщин, идущих к нам. Я думал, как только они прибудут, они заберут Мать в ашрам. Когда у меня на уме появились эти мысли, всё поле покрылось очень густым туманом и женщин нельзя было увидеть. Спустя три часа, когда мы возвратились в ашрам, мы слышали, что эта группа женщин устала в попытках нас найти и, когда я сообщил Матери о своих мыслях, Она сказала: «Твоё сильное желание исполнилось».

11. Однажды Мать очень страдала от простуды и кашля. Найдя Её в очень нездоровом состоянии, я взмолился Ей дрожащим голосом: «Мать, пусть Ты вскоре поправишься!» Она посмотрела на меня и сказала с улыбкой: «С завтрашнего дня со мной всё будет в порядке, моё дитя». И так и произошло.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное