Дарственная на любовь

Итару мотнул головой, не желая думать о том, что было бы, прибудь он чуть раньше. Что было бы, не разорви он тогда ритуальный круг.

Какая теперь разница? Он сделал свой выбор и теперь расплачивается за него.

Родовое поместье уничтожено. Лунный камень утерян. Оборвано несколько нитей. И сколько еще будет жертв, знает лишь многоликий Эхжи, с упреком взирающий на Теара с затянутого тучами небосвода.

Казалось, у него не осталось ничего: ни клана, который теперь навсегда отвернется от своего вожака, ни женщины, за жизнь которой Теар был готов бороться всеми силами, ни дома, который он должен был беречь для потомков. Остались лишь накренившиеся обугленные стены и острые обломки, разбросанные по земле, и удушающее чувство вины, железными тисками сдавившее легкие. В голове – пустота, а в сердце – дыра размером с разлом на пике Хэджи.

Итару упал на колени, зарылся пальцами в обжигающий черный пепел, стиснув зубы от боли, и взревел, словно раненый зверь.

Больше не было сил терпеть. Не было сил держать в себе ту боль, что день за днем выгрызала его изнутри.

Теар не знал, сколько времени он просидел вот так, воя посреди разрушенного поместья. Небо уже давно потемнело, и на Долину опускалась густая непроглядная тьма, словно пытаясь укрыть страшные, неприглядные обломки. Очнулся Лунный, лишь когда услышал далекий конский топот. Встал с земли, безразлично глядя на свои грязные руки, на которых с немыслимой скоростью зарастали свежие ожоги.

К полуразрушенному проему ворот подъехали двое всадников. Чудом уцелевший фонарь выхватил из тьмы двух грязных, потрепанных лаэров, которые тотчас спешились, завидев приближающегося вожака.

Лунный узнал их сразу – это были Сайф и Глен. Оба угрюмые и уставшие. Они глядели на Теара со странной смесью упрека и чувства вины.

– Сколько? – только и спросил итару. Об ушедших сородичах он уже знал. Но ведь в поместье были и люди: конюхи, садовники… И за их жизни Теар тоже был в ответе.

– Четверо из прислуги и трое стражей. Мы были не готовы к нападению. Не смогли противостоять обрушившейся стихии.

Вылетевшие из уст Глена слова прозвучали, словно извинение, хотя на самом деле извиняться стоило Теару. Ведь это он не успел. Ведь это его не было в поместье в момент нападения.

– Никто не смог бы, – сухо уронил Лунный, понимая, что и сам вряд ли бы смог что-то противопоставить вырвавшемуся на свободу демону.

– Это правда? – неожиданно вклинился Сайф, и от его ледяного тона Теара прошиб озноб. – То, о чем все говорят? Что ты прервал ритуал и сбежал с Хэджи?

– Правда! – Теар не собирался лгать.

– Почему?

Брат неотрывно смотрел ему в глаз, и на лице его застыло неверие и болезненное разочарование. Когда вдруг понимаешь, что тот, на кого ты всеми силами старался походить, твой идеал, твой вожак, которому беспрекословно верил и подчинялся – не такой уж и идеальный.

– Потому что не мог поступить иначе… – твердо ответил Теар, не отводя взгляда от воспаленных глаз Сайфа.

И в окружающей тьме воцарилось молчание – тягостное и вымученное, как и лица трех лаэров, стоявших на выжженной земле их общего дома.

Теар не знал, что творится в головах Сайфа и Глена. Какие мысли скрываются за хмурыми отстраненными лицами. Но он не боялся. Они по-прежнему были связаны. Родовые нити держали крепко, намертво связывая вожака и его род, не позволяя ни одному из них поднять руку на собрата. Не позволяя усомниться друг в друге.

И Теар по-прежнему был их итару, чувствовал их родовые нити, звенящие от напряжения и беспокойства, волнующиеся, как волнуется море в самый страшный, самый сильный шторм.

– В клане неспокойно, – первым прервал молчание Глен. – Лаэры напуганы и не знают, чего ждать от завтрашнего дня. Не знают, чему верить, а чему нет. Некоторые и вовсе изъявили желание оборвать родовые нити. Но большинство семей на вашей стороне, итару. И мы поддержим вас, если это будет необходимо.

Теар благодарно склонил голову. Ну хоть одна хорошая весть за все эти дни.

И если клан на его стороне, значит, есть еще шанс все исправить…

Лунный посмотрел на восток – туда, где через пару часов должно было встать солнце, туда, где его ждало еще одно незаконченное дело, тяжким грузом лежавшее на душе.

– Я должен уехать.

Теар молча направился к привязанной лошади, понимая, что отлучка лишь усугубит ситуацию. Но эта отлучка была ему необходима.

– Что? Сейчас?! – Сайф неверяще всплеснул руками.

– Да, я должен завершить одно дело. А после… – Теар на мгновение задумался, затем решительно посмотрел на сородичей. – Собери воинов, Глен. Всех, кто верен мне и готов по первому моему Зову спуститься в пекло ада.

– Что ты задумал, Теар? – Сайф беспокойно подался вперед.

– Мы достанем ублюдка Ойнэ. И положим конец всему этому! – решительно заявил итару и, пришпорив вороного жеребца, унесся на восток.

* * *