Дартмур

«Когда ты успела стать такой же конченой? Влияние окружения настолько велико, что заразно?»

– Зачем слушать? Попроси Шама, он тебе устроит полное погружение, – заржал Уайт, и хор голосов синих буквально оглушил.

– Котика не надо просить, Котик хочет всегда.

«Боже, Мими, что с тобой стало? Котик, серьезно?»

Усмехнулась, не уследив за губами, позволяя им растянуться.

Неужели Дейвилу нравится такое обращение? Как оно вообще может нравиться, звуча настолько пошло и паршиво?

– Мими, не буди в Котике демона, – в голосе Маккинни чувствовалась улыбка.

– М-м… так мне тоже нравится.

Смешок все же сорвался с губ.

К чему эта показуха? Всем давно известно о связи Дейвила и Эванс, это ни для кого не секрет. Прежде их взаимоотношения не выносились на публику, что изменилось?

– Ты много болтаешь.

Вздрогнула от звука бесцветного тихого голоса. Он злился. На то, что она назвала его котиком или на сам факт ее существования?

– Я могу извиниться.

– Боже, Эванс, ты даже на словах как будто сосешь, – вылетело быстрее, чем она предусмотрела возможные последствия.

Тишина опустилась, заполняя пространство лишь звуком дыхания.

– Отбросам слова не давали, – Уоррингтон снова включился в "беседу".

– Я не спрашиваю твоего разрешения.

Этим тоном можно кого-нибудь заморозить без возможности вернуться в исходное состояние.

Краем глаза уловила движение Дейвила. Желание повернуться жглось, кусалось. Вопило истошно, оглушая. Но нет. Феликса смотрела перед собой, будто поворот налево в шее сломался.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда Джеф заткнет твою глотку членом.

Нежный голос Мими не вязался со словами.

– Эй, я вообще-то тоже в игре!

В игре. Для них это игра.

Чертовы придурки!

– Заткнитесь на хер все. Все, значит и ты, Мими, не исключение.

Едва различимый голос Дейвила окутал пространство. Непонятно как его расслышали в шуме, но заткнулись и правда все. Красные в том числе.

Облегчение вырвалось вместе с выдохом.

Возможно, она бы поблагодарила его за тишину, но не в этой жизни.

***

Он почти почувствовал исходящее от Фоукс облегчение после его слов. Хотелось развернуть ее и посмотреть в глаза. Увидеть, что в них: злость, смирение, раздражение? Или страх?

Его дико злила Мими. Он едва не приказал ей свалить на хер из кабинета и не возвращаться, когда она по тупости соединила член Джефа и рот Фоукс в одном предложении.

«Боже, Эванс, ты даже на словах как будто сосешь», – этот ответ ему понравился.

Голая правда, выраженная достаточно точно.

Сам Уоррингтон раздражал не меньше. Ему не хватит ума догадаться не лезть к старосте.

«К старосте? То есть так объясняется плохо контролируемая злость? Что она просто староста?»

На его херовое настроение повлияло херовое утро.

Ночь снова прошла беспокойно. Он не мог проспать дольше двух часов, чтобы не подскочить на постели от очередного кошмара. В этот раз к ним добавился новый, с непосредственным участием Фоукс, Уоррингтона, Уайта, и еще хер знает кого.

Утром, по привычке – блять, когда она успела сформироваться? – лежал, смотрел в потолок и ждал, когда в душе включится вода. Ждал, пока не понял, что опаздывает. В ванной едва улавливался аромат кокоса. Она была там давно и до того, как он проснулся.

Почему-то это за секунду вывело из себя. Сучка умудрялась злить, ничего для этого не делая. Неясно, что повлияло сильнее: факт, что она трусливый отброс или то, что он не слышал, когда она проснулась. И сейчас Фоукс старательно смотрела вперед или вправо, торопливо записывая, и ни разу не повернувшись в его сторону.

– Что случилось? – как бы невзначай бросил Маккинни, не отвлекаясь от конспекта.

– Ничего.

Майлз скептически фыркнул. Да, он знал это "ничего", на самом деле означающее "дерьмо". Происходящее даже в его голове звучало чудовищным бредом. Если произнести хоть часть вслух, его можно смело отправить к лекарям, проверять целостность и здоровье мозга.

Фоукс стала раздражать сильнее, чем когда-либо. Он вспомнил все самые яркие моменты, прокручивал снова и снова, и не находил ничего подобного. Будто что-то во вселенной сломалось за два месяца каникул.

Прежде он не замечал ее запах. Прислушиваться к отбросу мерзко, отвратительно. Она не должна пахнуть приятно. Чем угодно, только не гребаным десертом.

Нежная кожа шеи под его пальцем как наваждение. Вздох, который хочется записать и прослушивать бесконечно, пока не стошнит. А это вряд ли случится.

– Сколько баллов "ничего" из десяти по шкале пиздеца?

– Сто.

Он уткнулся в конспект Маккинни, быстро переписывая пропущенное.

Ему необходимо найти переключатель. Под юбкой Эванс, Пьюзи, Лорнеки, Триф, найти еще одну. Свежая кровь. Ему нужна та, кого он не имел. Тогда порядок вещей восстановится.

– Только не говори, что расстроен из-за двух дебилов и одной Мими.

– Мне плевать, Майлз.