Дарующий мир

-Вторая мамина тётя опеку оформила. У нас с ней договорённость была. Она делает всё, что требуется, чтобы меня никуда не забрали, а я учусь жить сама. В принципе, это несложно было. Квартира у меня была, государство пенсию платило по потере кормильца. Тётка иногда приезжала, проверяла, как я жила, спрашивала, нужна ли помощь, а я лишь пожимала плечами. Не хотелось её нагружать. У неё тоже всё не просто было. Четверо детей, у которых свои семьи и свои проблемы, а ещё и муж-алкоголик в довесок. Одним словом - весело. Выхода у меня не было, и я достаточно быстро научилась жить одна. Хотя это, вроде как, и несложно было. Первый месяц после маминой смерти вообще прожила на автомате. Просыпалась, умывалась, завтракала, убиралась… зачем-то каждый день. Потом читала. В магазин ходила. Иногда ловила себя на мысли, что стою у окна и смотрю куда-то за горизонт, часами так могла простоять. Мне тогда это даже нормальным казалось. А потом настал мой день рождения. Я, наверное, эгоистка, но именно это потрясло меня больше всего. У меня был день рождения, а меня никто с ним не поздравил… просто потому что некому  было.

Последнюю фразу я уже говорила шёпотом, прямо в Дамировское плечо, чтобы хоть как-то сдержать рвущиеся наружу рыдания. Он потянул меня за собой, и мы оба легли на диван, где я ещё долго плакала у него на груди, а он баюкал меня и говорил что-то завораживающе-утешительное. Стало чуточку проще и надо было бы уже на этом успокоиться, но мой рассказ рвался дальше. Начав говорить, было сложно остановиться.

-Из семьи никого не было уже в живых, а немногих друзей я растеряла за то время, что болела мама. И только в тот день поняла, что я вообще одна в этом мире. Что вот случись сейчас хоть что-то, вот исчезни я с лица земли, и никто… абсолютно никто не заметит. И это было настолько страшно, что сама себе тогда поклялась, что я сделаю всё возможное, чтобы у моих детей была полноценная семья, со всеми родственниками до десятого колена. Представляешь, - горько усмехнулась, заглядывая Дамиру в лицо, - я до сих пор Ваньке на каждый день рождения рассказываю о том, каким великим счастьем было то, что он у нас родился. Одну историю по кругу, но он должен это знать!

Дамир понимающе кивнул головой, и я, наконец-то, успокоилась, устраиваясь головой у него под мышкой. На душе стало как-то непривычно пусто.

-Меня пока Сашки к себе не забрали, - слегка хрипловато нарушил своё молчание Дам, - я всё не мог понять, почему не умер вместе со своими родителями. Почему меня не было с ними в той машине. Моя мама… она была беременна, ну и ещё неродившийся ребёнок, само собой разумеется, погиб там, вместе с ними… А я… я завидовал ему, что не смог также. Потому что это было бы гораздо легче - хоп, и нет тебя. А так… приходилось каждый день просыпаться и понимать… что ни черта ты здесь никому не нужен. Ты осталась буквально одна, а я номинально, потому что там, в системе, ни разу не лучше.

Провела своими пальцами по его щеке, слёз не было, но я чувствовала, что внутри его тоже разрывает.

-Я поэтому Черновым не просто всем обязан… Они мне дали главное - желание жить.

Да, я знала о чём он говорит.

-У меня так со Славой было. У нас как-то очень быстро всё завязалось, а я тогда неплохо умела уже изображать признаки жизни. И это было так чудесно, чувствовать, что ты кому-то нужен, что кто-то о тебе думает. А когда он меня с родителями познакомил, я их сразу же полюбила. Потому что… Потому что остро семью хотела. Родители Славы - непростые люди, но уже тогда решила для себя, что ведь членов семьи не выбирают. И Ваньку я родила так скоро, потому что хотела верить, что всё в этом мире приходит и уходит, а он со мной навсегда, мой ребёнок.

Моя правда выглядела не очень лицеприятной и во многом я признавалась впервые даже себе, но рядом с Дамиром, под его боком, во мне росла уверенность, что я смогу со всем этим справиться, что я смогу идти дальше, сделав счастливой себя и Ваню.

А потом мы ужинали. Вернее ужинал Дамир, уминая мои тридцать три блюда, а я сидела рядом, обняв свои колени и улыбалась его излишнему усердию, с которым он хвалил мою обычную стряпню.   

Спать легли в его спальне, после того, как в очередной раз перезаправили кровать. Секса не было. Просто лежали рядом под одеялом и держались за руку, а я кляла себя за это, искренне сожалея о том, что лучше бы это было просто: потрахались и разошлись, удовлетворив физическое притяжение. Но по сути же выходило, что дело было не в похоти и не в плотских желаниях, а в том, что только он был способен в полной мере понять меня.

А потом было его:

-Кать, уходи от мужа. Бери Ваньку и переезжайте ко мне.

А я не смогла придумать ничего лучше, чем притвориться спящей, неслышно глотая свои немые слёзы.

Уходила ранним утром, тихо выскользнув из его постели. Бросила прощальный взгляд на своего прекрасного “Давида”, быстро оделась и выскочила в коридор.