Дары силы

       Вот тут Федор удивился еще больше, а Нина просто завизжала от восторга. Прямо в стену, ограждающую берег, было встроено помещение, с выходами на две стороны, назначение которого сомнений не вызывало, а сложенная рядом поленница дров, говорила о том, что через пару часов их ждет удовольствие, которое Федор обожал с детства - баня.

       Двое воев, не спрашивая разрешения, и правильно, помчались прямо к домику, и осмотрев его, отозвали пару женщин, навести там порядок, а сами взялись за растопку, наскоро пережевывая, что-то из дорожного пайка. Через полтора томительных часа, баня была готова.

       Федор плохо представлял, как они будут париться, очень хотелось зайти первым, но как истинный джентльмен, он видимо, должен будет пропустить вперед Нину. Щазз....

       В парную вместе с ним, зашла Нина, Сунильда, Ворон, Неугода, Коваль, в общем, все руководство каравана, ни сколько не смущаясь, возрастными или половыми различиями.

       Банька оказалась русской, с вениками, сделанными из растения напоминающего лиственницу и дубовых веток. В достаточно просторной парной, натопленной от всей души, правда, по черному, было четыре полки, на которых тут же в порядке очередности, начали проводить великую славянскую экзекуцию, называемую в народе парением. Затем вся толпа вывалилась, через вторую дверь на берег озера, а на их место уже пришла другая смена. Федор, плавая в озере, только спросил у Ворона на счет второго захода, не обидит кого и не опозорится сам, но получив положительный ответ, повторил удовольствие. Через пару часов, он был готов поведать любому желающему, что такое счастье.

       Чудесный вечер прервала Сунильда. Она подошла к Федору и протянула ему его армейский вещмешок и небольшой ларец, искусно вырезанный, из какой-то фиолетовой древесины. Федор сначала не понял, что это, но сидящая рядом Нина, аж подскочила.

       - Ты где это взяла, благородная дэри, - это то, что я думаю.

       - Я везла его с собой на всякий случай, но подъезжая к Десту, спрятала на последней стоянке, от разных случайностей. Посланный одвуконь гонец, обернулся за денницу.

       Первое за что схватился Федор, это был Сидор. Так все на месте, что оставалось, боже мой бритва, помазок, зубная щетка! Плеер, чистые носки, боже, даже смена белья, так, упаковочка презервативов, запасливый ты наш, ладно после посмотрим.

       Федор с интересом взял ларец, в котором хранилось около десятка пергаментных листов с расписками, срок погашения по которым уже прошел, по крайней мере, половина из должников жили в Воличе. Его предшественнику были должны, и должны немало. Теперь он въезжал в город, богатым человеком, что не могло не радовать. Лишь бы кредиторы были платежеспособны, Сунильда заверила, что платежеспособны все.

       Но оглянувшись вокруг, Федор не испытал особой радости. Его спутники уже постирались, и развесили для просушки свои одежды на нескольких растянутых вдоль лагеря веревках. Видок у этой одежки был жалкий.

       Наконец решившись встать, Федор лениво подошел к первому, висящему на веревке кафтану. Закрыл глаза, и возложив руки на тряпку, представил картинку, которую не раз видел в рекламе стиральных машин. Затем представил, как пятно чистоты, и новизны, расползается по всей робе, и открыл глаза.

       К этому моменту, процесс еще не был завершен, и Федор увидел его конечную стадию. Происходящее напоминало преображение лохмотьев в бальное платье, и очень напоминало то, что показывали в старых мультиках студии "Союзмультфильм". Федор улыбнулся, и решил поддерживать процесс, до разумного предела, естественно. Маленький огонек, пробежал по веревке, и чудо обновления накинулось на висящие тут же штаны. Задачей экспериментатора, было только поддержание процесса, но здесь это требовало огромных усилий, поскольку внешний приток был совсем скуден.

       Через какое-то мгновение, в лагере стали раздаваться удивленные и восторженные крики. Огонек уже пробежал одну веревку до конца, а сил у Федора оставалось уже не так много, теперь он стоял с закрытыми глазами, сосредоточившись на бегущем огоньке. Вдруг кто-то взял его за руку, и Федор ощутил прилив энергии. Затем его взяли за вторую руку. Огонек помчался по веревкам, и уже умчался, на женскую сторону лагеря. Оттуда раздался восторженный визг.

       Как он понял, что веревка кончилась, Федор не знал. Когда он открыл глаза. Он сидел на заботливо подставленной кем-то лавке. А с двух сторон от него, на земле, сидели Ирта и Ларта, Федор был выжат так, что хотелось только одного, сто грамм и в люлю.

       Словно предвидя его желания, к ним подошла Нина, держа в руках поднос, на котором красовался, полулитровый запотевший графинчик с водкой, и десяток бутербродов со сливочным маслом и копченой селедкой.

       - Извини боярин, про ананасья забыла - сказала волшебница, протягивая Федору поднос.

       - Благодарю тебя, о прекраснейшая, дери Раолинка, но с устатку из горла не пью, - в тон ей ответствовал Федор.

       Нина не выдержала, и расхохоталась первой. Непонятно откуда выскочившая Нея, вручила всем берестяные кружки, и щедро стала наливать в них водку.