Датские сказки

       Но как ни гонялись за ним собаки, как ни стреляли в него охотники - все попусту. Оставался заяц цел-невредим и убегал от охотников все дальше в лес. Понял наконец заяц: псам за ним не угнаться, охотникам его не подстрелить. Успокоился. По душе ему даже пришлось собак да охотников дразнить.

       Бегал Андерс, прыгал зайцем целый год, а как настало время, кликнул колдун его домой. И опять пробормот колдун непонятные слова:

       Снур-ре! Снур-ре! Снур-ре - випс! Человеком обернись!

       Обернулся заяц человеком.

       - Ну как, доволен службой? - спрашивает колдун. - По душе тебе зайцем бегать?

       - Да, служба хороша,- отвечает мальчик.- Прежде я так резво не бегал.

       Показал колдун Андерсу мешок далеров, что мальчик заработал, и согласился тот служить еще год.

       Приставил теперь колдун Андерса лесных птиц кормить.

       Каких только птиц у него в неволе не томилось: и орлы, и ласточки, и кукушки, и вороны. И тоже все были облезлые да понурые. Приворожил их колдун и согнал в клетки.

       Растянулись те клетки на целую милю под землей.

       Накормил Андерс и птиц досыта.Управился он и с этой работой за один день. Похвалил его колдун:

       - Молодец!

       А на другой день говорит мальчику:

       - Нынче не надо птиц кормить. Корм им не всякий день, а раз в три года перепадает. Поди поиграй в лесу; как нужен будешь, покличу тебя.

       И стал вдруг колдун непонятные слова бормотать:

       Снур-ре! Снур-ре! Снур-ре - випс! Вороном, малый, обернись.

       Обернулся Андерс вороном, взмыл ввысь. "До чего хорошо!- подумал он.- Летать вороном куда привольней, чем бегать зайцем; и собакам до меня не добраться. То-то потеха на них сверху глядеть!"

       Но покоя ему и в небе не было. Снова поднялась в лесу суматоха: охотники стреляют, собаки лают. Ведь в лесу, кроме как на ворона, и охотиться было не на кого, никаких птиц больше не осталось: колдун кого сгубил, кого в подземные клетки загнал. Потому-то и палили по ворону охотники.

       Испугался было ворон: того и гляди, подстрелят. Но скоро приметил, что пуля его не берет. И стал себе летать без опаски.

       Летал он, парил вороном целый год, а как настало время, крикнул его колдун домой. И опять пробормотал колдун непонятные слова:

       Снур-ре! Снур-ре! Снур-ре - випс! Человеком обернись!

       Обернулся ворон человеком.

       - Ну как, доволен службой? - спрашивает колдун.- По душе тебе вороном летать?

       - Да, служба хороша! - отвечает мальчик.- Не доводилось мне прежде в поднебесье летать.

       Показал колдун Андерсу два мешка далеров, что он в тот год заработал. Стояли они рядом с тем, прошлогодним. И согласился мальчик служить еще год.

       Приставил теперь колдун Андерса рыб кормить.

       Каких только рыб у него в неволе не томилось: и акулы, и лососи, и сельдь, и треска! И тоже все костлявые да понурые. Приворожил их колдун и собрал в свои пруды и садки. Растянулись те пруды и садки на целую милю под землей.

       Накормил мальчик и рыб досыта.

       Управился он и с новой работой за один день, а утрощ следующего дня опять пробормотал колдун непонятные слова:

       Снур-ре! Снур-ре! Снур-ре - випс! Рыбкой, малый, обернись!

       Обернулся Андерс рыбкой - и плюх в речку! Плещете в воде мальчик, весело ему: то на дно нырнет, то навер всплывет.

       Плыл он, плыл, все дальше и дальше. А потом вынесл его речка прямо в море.

       Видит Андерс - на дне морском хрустальный замо стоит.

       Заглянул в окошко, заглянул в другое: горницы и зал будто зеркало блестят. Убранство в замке богатое. Столы, лавки, поставцы из китовой кости сделаны, золотом опра влены да жемчугом выложены. Полы мягкими коврами устланы, а на коврах пуховые подушки раскиданы. Яр кие - будто радуга! То тут, то там диковинные деревья с за тейливыми цветами растут. Из улиткиного домика фонтам бьет, струйки водяные вниз падают, о прозрачные раковины ударяются. И всюду звучит дивная музыка!

       Но краше всего была в том замке сама молодая хозяйка! Бродит она по хрустальным палатам грустная-прегрустная. Не радуют ее, видно, диковины вокруг; в хрустальные стены, что как зеркало блестят, даже не поглядится, красой своей не полюбуется.

       "Красавицы такой на всем белом свете не сыскать", - подумал Андерс.

       Плавает он вокруг замка, в окошки заглядывает, а самого тоска одолевает:

       "Превратиться бы мне из жалкой немой рыбешки снова в человека! Вспомнить бы те слова, что говорит колдун, когда ворожит!"

       Плавал Андерс, нырял, думал да вспоминал, покуда его не осенило:

       Снур-ре! Снур-ре! Снур-ре - випс! Человеком обернись!

       Едва произнес он эти слова, как снова человеком обернулся, стоит на морском дне.

       Спешит Андерс тут в хрустальный замок, подходит к молодой красавице и заговаривает с нею. Испугалась она до смерти! А как услыхала его ласковые речи, как узнала, почему очутился он здесь, так и отлегло у красавицы Хельги от сердца. И рада она радешенька, что больше не одна на дне морском, что с ней вместе пригожий молодец. Андерс-то и оглянуться не успел, как взрослым парнем стал.

       Бегут, летят дни в радости да в веселье. И совсем было запамятовал Андерс, что скоро надобно ему к колдуну воротиться.

       Напомнила ему об этом однажды красавица Хельга: