Давай будем друзьями

Закусываю губу. Не скажу. Маринка не простит меня за обман, да ещё перед самым её носом.

– Может быть, Сэм периодически увозит к себе девушек, а Костров… – м-да, глупое оправдание, конечно, будто Костров ежедневно ездит по коттеджным поселкам. – У меня нет ответа.

– Вот и я о чем. Это не поддается объяснению. Наверное, Дэн сам не пониает, чего хочет. Может быть, мне как-нибудь обворожить его? – в её глазах начинает блестеть азарт. – Представь, прихожу я в корпус, где он бывает… без трусиков. Кто от такого откажется?

Представила. Не впечатлилась.

– Марин, не гоняйся за парнем, который дал понять, что не заинтересован в тебе. Ты всерьез считаешь, что Костров думает исключительно членом?

– Нет, ты не понимаешь. Без трусиков, – с нажимом повторяет она, отхлебнув из кружки и даже не закашлявшись.

– Да хоть без юбки! – злюсь я, отбирая кружку. – Очнись, наконец. Он не хочет тебя видеть. К чему тебе какой-то аспирант, который старше лет на десять?

– На семь, – поправляет она, подпихнув щеку кулаком. – Ему двадцать восемь.

Мои щеки пунцовеют. Не задумывалась над возрастом Кострова, а теперь понимаю, что между нами огромная разница. Практически пропасть шириной в восемь лет. Когда ему было столько же, сколько мне сейчас, я сама играла в куклы. Представляла, как стану балериной, нарожаю детей, а уже потом – если не повезет – буду целоваться с мальчиками. В двенадцать лет они не вызывали у меня ничего, кроме отвращения.

Спросите, как я планировала рожать, если не хотела даже целоваться с парнями?

Видимо, без поцелуев.

Я жалею подругу следующие тридцать минут, попутно отбирая у неё то бутылку с коньяком, то бутылку шампанского, то какой-то жуткий вздутый пакет домашнего вина. Всякий раз, уходя за новой заначкой, Марина произносит:

– Ща кое-что покажу, – и я уже понимаю, что показанное придется убирать куда подальше.

Да откуда в квартире столько пойла?!

А потом меня спасает звонок. Счастливая Катюшка даже не может членораздельно прокричать о помолвке. Она издает что-то типа: «А-а-а-ау-у-уа-а-а-да-а-а!!!», и мне приходится расшифровывать каждый звук.

– Пусть приезжает, – заплетающимся языком произносит Марина. – За это надо выпить. За это и за моё разбитое сердце.

Вскоре Катька вваливается в квартиру со звенящим пакетом наперевес. Она собирается хвастаться (хоть и без кольца, но предложение сделано), Маринка – жаловаться. Самое время оставить их наедине с алкоголем.

– Ну, вы тут развлекайтесь, – решаюсь я, когда подружки открывают бутылку шампанского. – Мне пора идти.

– Куда? – в один голос.

Да черт его знает.

– Надо добить курсовую, – бормочу я, завязывая шнурки и вылетая из квартиры быстрее, чем неугомонные алкоголички начнут смешивать коктейль «Северное сияние» из водки и шампанского.

Уже на улице, подставив лицо слабому осеннему ветерку, от которого ещё не веет холодами, понимаю, что до чертиков хочу набрать номер Кострова. Друзья могут звонить друг другу?

– Привет, – улыбаюсь, когда он отвечает хрипловатым «слушаю». – У тебя есть планы на сегодняшний вечер?

– Что хочешь предложить? – спрашивает скорее с предвкушением, чем с опаской.

– Пока ещё не решила, но тебе могут понадобиться презервативы.

– А ты умеешь убеждать, детка, – хмыкает Денис, а я с горечью понимаю, что хочу быть для него не «деткой», а Оксаной.

Впрочем, а на что я рассчитывала?

Сама приняла правила игры в друзей.

***

Как понять, что свидание пошло не по плану? Вы сидите на кухне, пьете чай и между вами нет напряжения. Никакого. А ещё тебе хочется взвыть от скуки.

Поэтому звонок в домофон становится спасением.

Пришел!

Сердце стучит где-то в пятках. Во рту пересыхает, и в горле скребется ком.

Он пришел за мной…

– Кто? – спрашивает Эдик в домофон.

Он невысокий, но крепкий. Всё, что должно быть у красивого парня, в достатке: широкие плечи, большие руки, квадратный подбородок. История прозаична. Мы познакомились в метро, а на первое свидание он позвал меня… к себе домой.

О чем вы подумали?

А вот и не за этим. Эдик приглашает меня, чтобы показать коллекцию автографов футболистов и… весь вечер показывал эту чертову коллекцию. Расписанные футболки и постеры, мяч, блокноты. В какой-то момент мне кажется, что я нахожусь в музее, потому что трогать вещи категорически запрещается.

– Кто? – повторяет Эдик.

– Доставка пиццы, – раздается веселый голос.

– Я не заказывал.

– А я доставил. Всё оплачено, друг, бери и ешь.

Эдик пожимает плечами, но поддается. И это становится его роковой ошибкой, потому что никакой пиццы не существует. Есть только человек-неприятность по имени Денис Костров. Он приезжает на лифте, смотрит вначале на меня, затем на Эдика. Тяжело вздыхает и говорит:

– Так вот на кого-то меня променяла.

– В смысле, променяла? – хозяин квартиры оборачивается на меня, а я изображаю милую улыбку.

– Я вызываю тебя на дуэль, – добавляет Костров, закатав рукава, причем лицо его при этом мрачнеет, а в глазах появляется тьма.

– Эй, какая дуэль?.. Я её второй раз в жизни вижу, – сглатывает Эдик и пятится.