Давай мы станем незнакомцами

И трагедия, которая произошла с Улькой, только подтвердила то, что Ярик и так знал все эти годы: Маринке рядом с ним на место. Проблемы его семьи — это исключительно его проблемы, который он должен решать самостоятельно, прежде чем влезать в какие-либо серьёзные отношения или пытаться завести свою собственную семью. Потому что и мыслями, и душой он был полностью с матерью и Улей. Потому что все свои силы он отдавал своей семье. Потому что приоритетом номер один в его жизни стало поднять на ноги сестру. И он готов был работать днями и ночами, чтобы достигнуть этой цели. И если Маринка счастлива без него, то что ж — значит, ему лучше быть одному.

Прозрение пришло неожиданно. Точно обухом ударило его по голове, заставив посмотреть на свою жизнь и на отношения с Маринкой совершенно под другим углом.

Глава 62

Ситуация с Улькой стала более или менее выправляться в конце прошлого года, когда ей удалось восстановить зрение на правом глазу. А ещё появился шанс, что сестра всё-таки встанет на ноги. До этого врачи долгое время кормили их туманно расплывчатыми фразами, что нужно наблюдать и продолжать лечение.

Благодаря нескольким успешным рекламным проектам с кредитами за лечение наконец удалось расквитаться. И Ярик стал задумываться, чтобы купить родным квартиру в более престижном районе или небольшой домик где-нибудь в черте города — и Улька, и мама очень сильно скучали по даче, которую пришлось продать, чтобы оплатить первый курс реабилитации. Добираться за город Ульянке пока было проблематично, а сам Ярик не всегда мог помочь с транспортировкой. Значит, оставался вариант с частным домом. Конечно, не огромный коттедж, как у Вишняковых, но что-нибудь добротное, с огромным садом, чтобы порадовать своих близких, он вполне мог потянуть.

Но мать категорически отвергла идею с переездом.

— Ярчик, послушай меня, — Татьяна Михайловна аккуратно коснулась руки сына и внимательно посмотрела ему в глаза. Несмотря на все жизненные трудности, она смогла сохранить в себе внутренний свет и безграничную веру в лучшее. Хотя то, что выпало на её долю могло озлобить и сломить кого угодно — проблемы со здоровьем, раннее неожиданное вдовство, несчастный случай с маленькой дочкой, за жизнь которой пришлось бороться несколько месяцев. Но она выстояла. Ярику всегда казалось, что свой знаменитый «пуленепробиваемый оптимизм» он черпал у своей матери. Потому что если она не сдаётся и продолжает идти по жизни с улыбкой, то и он не имеет право опускать руки. — Нам с Улей и здесь хорошо. У нас всё есть, мы ни в чем не нуждаемся. Все самые опасные операции позади. А всё остальное будем делать по мере сил и возможностей. Дальше многое будет зависеть уже от самой Ульки и её дисциплины, как она будет выполнять рекомендации врачей. Подумай, пожалуйста, и о себе, сынок.

— В смысле? — опешил тогда Мереминский.

— Ярчик, тебе скоро стукнет тридцать. И я не хочу, чтобы ты тратил свои лучшие годы жизни только на нас с Улей…

— Мам, ну давай ещё начни песенку, про то, что часики тикают! — фыркнул Ярик, стараясь перевести не самую приятную тему на более шутливый лад, — Что ты хочешь внуков и прочее. Или для мужиков есть какая-то своя присказка, чтобы наставить на путь истинный?

— Часики у всех тикают не зависимо от пола, сынок, — спокойно отозвалась Татьяна Михайловна, — Не успеешь оглянуться, а жизнь прошла. И я действительно хочу внуков, но это не главное, родной мой.

— А что тогда?

— Я хочу, чтобы мой сын был счастлив. По-настоящему счастлив, Ярослав, — голос матери звучал непривычно серьёзно, — Хочу, чтобы ты не скитался по съёмным квартирам, а обзавёлся своим собственным домом. Хочу, чтобы рядом с тобой была девушка, которая будет тебя любить и заботиться о тебе…

— Ладно, первый пункт, в принципе, выполним, — усмехнулся Мереминский, — Насчёт второго, ничего обещать не могу. Когда появится достойный вариант, я тебя обязательно с ней познакомлю, ну а пока…

— Можешь не знакомить, — отмахнулась Татьяна Михайловна. И Ярик готов был поклясться, что смотрела она него сейчас точь-в-точь как в детстве — как на нерадивого ребенка, который никак не может уложить в голове прописные истины. — А если протрёшь глаза, то можешь даже никого и не искать. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, кто тебе нужен.

— Мама!

— Только не делай вид, что ты не понимаешь, о ком я говорю, — мягко улыбнулась Татьяна Михайловна, — Ты ведь правда любишь Маришу. Давно уже любишь, Ярчик.

— Мам, ты и половины не знаешь, что происходило между нами все эти годы. И сколько я дров успел наломать…

— Не знаю, да. Но догадываюсь, сынок, догадываюсь.

— Нет ты даже представить себе не можешь весь масштаб! И после такого… да я вообще не уверен, нужен ли я ей сейчас, есть ли у неё ко мне ещё хоть какие-то чувства!

— Ярик, вот вроде я тебя по голове в детстве не била, — прервала мать его тираду, иронично изогнув бровь, — И с чего вдруг ты таким тугодумом у меня стал…