Давай не поженимся!

Но сейчас было полбеды. А еще – теплый шарик в груди, разрастающийся по мере того, как брат, рассвирепев от всего услышанного, разъяренным тигром метался по моей квартирке, строя разнообразнейшие планы мести. И, между прочим, это вовсе не было напрасное сотрясание воздуха ввиду выброса лишнего пара, Олег Ярцев имел много влиятельных знакомых, способных основательно подпортить жизнь моей бывшей фирме. Но мне и в голову не приходило обдумывать планы страшной мести, там ведь работали и хорошие люди.

О чем я и напомнила разбушевавшемуся брату, наслаждаясь его сопереживанием, его желанием порвать за меня любого, его гневом.

И вот что еще интересно – даже сейчас, когда мы с Олежкой давно уже стали взрослыми, зная, что мы друг другу ни с какой стороны не являемся родными по крови, ни у него, ни у меня и на долю секунды не возникло никакого сексуального влечения. Вообще. Будь он хоть сто раз мачо и красавчиком, а я – секси, когда захочу, мы были, есть и останемся родными братом и сестрой.

И сейчас брат строил планы мести лично мадемуазель Куделько и моим бывшим боссам.

– Угомонись уже. – Я ласково дернула его за ухо. – Пусть себе живут и радуются, не стоит опускаться до их уровня.

– Но как же! – взъерошил волосы Олег. – Они тебя подставили, обобрали, выкинули вон, хорошо еще, если твой разлюбезный бывший босс не позвонит в другие типографии и не наговорит о тебе гадостей, чтобы тебя никуда не взяли.

– Не-е-ет, – решительно замотала головой я. – Не настолько же он мелочен, брось!

– Надеюсь, – проворчал брат, поднимаясь. – Слушай, а давай после праздников в автомобильный салон заедем, я как раз аванс получил под новый заказ. Купим тебе машину, чтобы легче было по Москве мотаться в поисках работы. Я бы и с работой помог, но уезжаю.

– Далеко?

– Пока не знаю, заказчик еще не определился. Но бабок отвалил кучу, и все расходы оплатит, любые, представляешь? Полный карт-бланш! Но самое главное – размер гонорара в случае успеха!

– И какой же?

– Триста тысяч зеленых!

– Не свисти, таких денег за фото никто не даст!

– Это смотря кто и за какое фото, – гордо напыжился Олег.

– И кто же твой заказчик, если не секрет?

– Вот как раз секрет.

– Я так и знала, свистулькин ты.

– Варька, я честно не могу тебе сказать! – жалобно заныл брат. – Это условие контракта! Но зато теперь я смогу тебе помочь открыть собственное дело! Так что особо не напрягайся в поисках работы, не найдешь ничего подходящего – и не надо. Присматривай лучше место для своего будущего кабинета модного психолога. А уже клиентуру я тебе подгоню, не сомневайся.

– Ты сначала фото нужное сделай, за ерунду такие деньги платить не станут.

– Это точно, – тяжело вздохнул Олежка. – Придется по свету погонять. Я, если честно, не знаю, получится ли вообще, слишком уж кретинское задание. Но – триста тысяч и карт-бланш! – Он мечтательно зажмурился. – Так что будет у тебя машина и новый счет в банке, Варька! Я из шкуры наизнанку вывернусь, а сфотографирую то, что требует заказчик.

А потом заголосил телефон.

ГЛАВА 24

Разумеется, это была возмущенная до средней степени свирепости мама. Уже половина восьмого, а детки неизвестно где застряли!

Предоставив брату убалтывать мать, я помчалась в ванную прятать следы образцово-показательной истерики. Но слишком уж я натоптала на своей физиономии, выровнять и загладить все не получилось. Даже ледяной компресс не помог. Вернее, помог, но не до конца, глаза по-прежнему угрюмо прятались за веками. Но зато губы и нос приняли нормальную форму.

Пришлось срочно украшать бантиками правдоподобия версию об аллергической реакции. У меня действительно имеется в запасниках аллергия на головоногих. Нет, не на великих ученых и мыслителей, в этом плане меня тошнит от членистоногих, а аллергия у меня на всяких там осьминогов и каракатиц.

И хорошо, что только на эту резиновую невкусность, а если бы у меня случилась непереносимость шоколада, к примеру?! Ужас!

Зачем я сожрала каракатицу? А в салате она была, неосторожно мною употребленном в кафешке.

Версия так себе, поскольку мама прекрасно знает, с какой педантичностью я выспрашиваю у официантов состав незнакомых блюд. Но – новогодний вечер, наше опоздание, а главное – радость от того, что впервые за несколько лет мы празднуем вместе – все это сплоченными рядами выступило на моей стороне, не позволив Ларисе Дмитриевне произвести более тщательный допрос.

И Новый год, встреча которого еще днем казалась мне испытанием выносливости и стойкости, пришел так, как приходил только в детстве: волшебно, укутавшись в сверкающую фейерверками шубу, с санками, полными подарков. А еще – в уютном коконе домашнего тепла.

И утром первого января жизнь уже не казалась такой серой и промозглой, как накануне. Вся безысходность осталась на этом самом кануне, а здесь, сейчас – только ясный морозный день, скрип снега, предвкушение дачного веселья.