Давай поиграем

   Но как одно Рэми знал твердо - стоит ему решиться остаться в клане, и богиня больше не будет поддерживать ни повелителя Кассии, ни ее сына. И даже он, Рэми, этого не изменит. Потому что для виссавийцев главное - клан, остальное - неважно.

   - Все равно, что ты говоришь, все равно что ты делаешь, - сказал Рэми. - Но мой дом - рядом с тобой. В Кассии, до которой Виссавии нет дела. И другого дома я не знаю.

   - И не хочешь узнать?

   - А зачем? - парировал Рэми. - Все, что мне дорого, все, что я люблю, все, с чем себя связываю - в Кассии. И ты - не только мой принц. Ты - мой друг.

   - Много красивых слов, - поморщился Мир.

   - Может, для тебя это и красивые слова. А для меня...

   - А для тебя, что?

   Рэми опешил. Он вновь не понимал. Почему тон принца холоден, как лед, почему глаза его, обычно карие, теперь потемнели до черноты. Что Рэми сказал не так?

   - Чего ты от меня хочешь?

   Настала очередь Мира опешить. И в самом деле - чего он хочет? Только теперь, посмотрев в глаза телохранителю, Мир вдруг понял. Рэми - это всего лишь юноша. Талантливый, очень много переживший, а все же юноша.

   Ему бы, по-хорошему, еще пару лет да развиваться под теплым крылышком брата, а вместо этого Рэми, деревенского мальчишку, окунули с головой в дворцовые интриги. И теперь требуют...

   Но как ему, Миру, быть? Отпустить Рэми, поддаться... жалости. Но жалости к кому, о боги? К целителю судеб? Или младшему, горячо любимому братишке лучшего друга?

   - Ничего я от тебя не хочу, - сказал принц, желая поскорее закончить разговор.

   Он врал. На самом деле он хотел от Рэми очень многого, но гораздо большего, чем тот мог ему дать - он хотел иметь сильного советника, опору, мага, того, кем Рэми должен был стать... через некоторое время. Но если ли у Мира это время?

   "Твоя жизнь подходит к концу, мой принц, - голос Ниши звучал в голове Мира и днем и ночью. - И прежде чем уйти, ты должен сделать нечто важное - ты должен удержать власть в руках вашей семьи."

   Должен, но как? Глядя на Рэми - мага, целителя, наследника Виссавии - Мир мог думать только об одном - подняться сейчас с этого проклятого кресла, пойти к вождю Виссавии и выдать глупого мальчишку... А так будь что будет! Только бы не тащить за собой. Ни его, ни остальных телохранителей.

   Рассказать о пророчестве? Дать возможность уйти? Да ведь не уйдут.

   И все равно почему-то больше всего жаль именно Рэми.

   Не Тисмена, этого зеленоглазого тихоню, что любил скрываться в своем кабинете, вместе с растениями, зверюшками и книгами.

   Не Лерина - спокойного, уравновешенного, уверенного в себе, холодного, как умытая в ручье сталь.

   Не даже Кадма - дамского угодника и насмешника, верного товарища и в бою, и на балу, и в шаловливой пьянке.

   А этого Рэми... черноволосого, тонкого, тихого и упрямого... почему-то жаль. И пошел бы прямо сейчас к вождю Мир, да вот только... не простит его мальчишка. Что угодно простит - и унижение, и трепку, и холодный приказ, а вот предательства не простит. И жалости к себе не простит.

И почему-то важно было для принца это прощение. Важно, чтобы молчаливый, неохотно высказывающийся Рэми всегда был рядом. Будто мальчишка приносил удачу... Да и достоин ли вождь Виссавии такого наследника, коль не сумел уберечь ни сестры, ни ее детей?

Коль сошел с ума среди целителей душ? Позволил себе это? Скатился в безумие, хотя имел целый клан целителей, готовый помочь, поддержать... безответственный и слабый... вот кем на самом деле был вождь Виссавии.

   "Не сумел вождь тебя уберечь, значит, не достоин", - подумал вдруг Мир, смотря в черные глаза мальчишки.

   И сам вдруг испугался. Устыдился. Потому что поймал себя на мысли - думает о Рэми, как о собственности. Как о амулете, что висит на шее. И в то же время...

   - Какая она? - спросил вдруг Мир.

   - Кто? - не понимающе ответил Рэми.

   - Моя сестра. Твоя невеста. Какая она?

   Рэми отвел взгляд. Ну как же, выругался про себя Мир, первая любовь, чистая, невинная. Цветочки, короткие поцелуи по углам и шальная подготовка к свадьбе. С девушкой, которой Мир и знать не хотел до появления в его жизни Рэми.

   - Мне просто спокойно с ней, - начал телохранитель. - Я чувствую себя наполненным. И не хочется ни тревожиться, ни думать о будущем. Она - будто холодная вода, что остужает мой огонь. И мне это нравится... Понимаешь?

   - Понимаю, - нахмурился Мир.

   А ведь любит. Так любит, как Мир и не любил никогда. Говорит о ней, а глаза светятся теплом, и выражение на лице такое мягкое, спокойное... незнакомое.

   - А ты? - неожиданно спросил Рэми. - Ты - любил?

   - И не полюблю, - быстро ответил Мир. - Что мне ваша любовь? У меня есть Кассия.

   - А у меня - Виссавия, - в тон ему ответил Рэми. - И Кассия, но Аланна для меня - важнее.

   Как может женщина быть важнее?

   Но тут в глазах целителя судеб появилось странное, задумчивое выражение, и принц быстро добавил:

   - Не смей меня жалеть.

   - Что? - не понял Рэми.

   - Не смей меня жалеть! Не смей желать мне любви, слышишь, не смей, целитель судеб!

   - Не смею...