Давай полетим к звездам!

И тут корабль слегка вздрогнул, словно испуганно встрепенулся после сна. Дернулся еще раз, уже сильнее. Мы почувствовали нарастающую вибрацию, а потом из-за спины донесся приглушенный рокот.

- Я думаю, что это все-таки не лунный гром, - побелевшие от волнения губы Олега сложились в улыбку.

- Заработал наш моторчик, Олежка! - я показал большой палец.

Поток горячего газа рвался из сопла ракетного блока “Д” позади ракетно-космического комплекса, постепенно рассеиваясь в пространстве. Длинный факел огня был похож на светящийся оранжево-малиновый клинок, который острием вонзился в черное тело космоса.

“Знамя” и “Лунник” сбрасывали скорость. Появилась перегрузка – не та, которая тяжелой ладонью вдавливает во время старта в пилотские ложементы, а легкая, почти незаметная. Всего лишь десятые доли от веса наших тел на Земле. Но и этого хватило, чтобы незакрепленный Олегом на зажимах бортжурнал улетел куда-то за наши спины, к днищу спускаемого аппарата.

Двигатель автоматически выключился через двести девяносто две секунды после запуска. Я взглянул на индикатор. Скорость корабля снизилась до восьмисот сорока двух метров в секунду.

- Попали в самое “яблочко”, - я облегченно вздохнул. – Олежка, мы на окололунной орбите!

- Сколько у нас еще времени до начала сеанса связи с Землей? – Макарин взглянул на часы. – Ага, двадцать минут есть. Лешка, айда в бытовой отсек. Улыбнемся в иллюминатор нашей новой подружке!

- Сейчас немного подправлю ориентацию, - я взялся за ручки управления комплексом, - чтобы сделать обзор получше. А ты пока подготовь фотоаппаратуру.

Повинуясь командам, корабль пришел в движение, и медленно повернулся по часовой стрелке на несколько градусов. Теперь Луна была хорошо видна в иллюминаторах бытового отсека.