Давай поспорим

– Спокойной ночи, Эда, – улегшись, пробормотал он.

– Угу, – промычала я, не шевелясь.

Киран накрылся одеялом и внезапно повернулся ко мне спиной. В комнате воцарилась напряженная тишина. Через некоторое время он перевернулся на спину, потом скатился с кровати.

– Ты куда? – Я резко села. Одеяло съехало до пояса, открыв почти голые плечи и ключицы в глубоком вырезе майки.

– Я хочу заняться с тобой любовью, но по-прежнему пытаюсь быть хорошим парнем, поэтому просто попью водички. Или еще раз приму холодный душ. Надеюсь, отпустит, – с обезоруживающей честностью ответил Зейн.

– В таком случае, нам стоит принять холодный душ вместе, – выдохнула я.

Повисла долгая пауза. Он пристально смотрел на меня через темноту комнаты и не двигался. Понятия не имею, как еще следовало намекнуть, что я не планировала сегодня спать. В смысле, планировала, но позже. Гораздо позже. Оставалось вкрадчивым движением схватиться за край майки.

– Не снимай! – внезапно хрипловатым голосом приказал Киран.

– Нет? – удивилась я.

– Хочу сам ее снять, – произнес он и шагнул к кровати.

Я понятия не имела, какой будет мой первый раз с мужчиной. Оказалось, если первый раз случается с любимым, то не возникает ни смущения, ни робости. Не остается никаких сожалений. Киран был нежным, настойчивым и умелым. Он ни на секунду не позволил сомневаться в абсолютной правильности происходящего.

На следующее утро одетая в охровую футболку с именем Зейна, согнув одну ногу, я сидела на стуле на кухне и следила, как он осторожно прихлебывает обжигающе горячий кофе. Зелье правды его еще не отпустило, поэтому по большей части он старался молчать.

– Давай ты бросишь меня во время Серебряного танца, – произнесла я.

Киран подавился кофе.

– Нет, – ответил он, прокашлявшись.

– И мы выиграем деньги, – настаивала я. – Если все проиграют, кому они достанутся?

– Ронтолу, – отозвался он. – Пусть забирает. Я не собираюсь оставлять тебя посреди зала и выставлять полной дур… Извини, постараюсь выбирать выражения.

– Мы разыграем спектакль, Киран, поэтому никаких обид, – уверила я. – Ну и кругленькая сумма потом подправит мне самооценку.

– Эда. – Он посмотрел на меня с укором. – Нет.

– Меня злит, что единственный, кто ничего не проиграет, будет Андреас Ронтол! Он заслужил остаться с носом!

– Он заслужил, чтобы кто-нибудь ему сломал нос, – пробормотал Киран, с раздражением отставив чашку.

– Так ты согласен? – развеселилась я.

– Нет! Но понимаю, что тебя все равно не переубедить.

– Тогда расскажи, как дела у наших конкурентов, – попросила я. – Кто-то из парней выбыл из спора?

– Мне хочется сказать, что я понятия не имею, но демонское зелье правды не дает соврать, – выругался он.

В общем, из пари пока самоустранился один Колдер Найт. Как выяснилось, он поспорил на замечательную, хрупкую, правильную Эбби Фрост! Ту самую Эбби, которая покупала у меня зелья и залпом пила энергетик, чтобы держаться на ногах. Подлец! Пущу его футболку на лоскуты!

Про остальных Киран наотрез отказался рассказывать. Так и заявил, что не в состоянии соврать, поэтому просто выйдет вон. И вышел. В спальню.

Прятался, правда, в ней недолго. Он почти не готовил дома, о счастье в виде оголодавшей любимой девушки еще вчера даже не мечтал, и в холодильном шкафу у него жил сиротский квартет из трех подозрительных банок и одного куриного яйца. Остальное пространство заполняли холод и пустота. Ради завтрака нам пришлось прервать заточение и выйти в город.

И снова я нервно ждала, что мы столкнемся с отцом в кабинке подвижной платформы, однако пронесло. Доехали до первого этажа пусть с рывками, но без остановок…

Папу мы встретили, когда открыли створки и собирались выйти в холл. Пауза была достойна театральных подмостков.

– Сюрприз, – растянув губы в фальшивой улыбке, пропела я. – С утра пораньше приехала навестить, а тебя нет дома.

– Доброе утро, – растерянно кивнул он, принимая меня в объятия, и спросил у Кирана: – Вы приехали вместе?

– Я живу на шестом этаже, – ответил тот с вынужденной честностью. – Эда ночевала у меня.

– Ты что несешь? – сквозь зубы прошептала я.

– Правду, – безнадежно ответил Киран. – Я пока могу нести только правду.

Внезапно отец что-то пробормотал себе под нос и вдруг вытащил забытые с ночи беруши. Сначала из одного уха, потом из другого.

– А я-то думаю, почему ничего не слышу, – хохотнул он. – Выходит, вы все-таки помирились! Ко мне приехали?

Возникла натужная пауза. Я не успела открыть рта, что выдать какую-нибудь складную ложь, как Киран проговорил:

– Вы просто должны знать, профессор, что я люблю вашу дочь…

Зелье правды довело нас всех до странного разговора в холле доходного дома о том, где именно живет Киран и почему ранним утречком мы вместе шли завтракать. Странно, как я не издохла от неловкости прямо возле кабинки подвижной платформы.

– Заходите в гости, господин Зейн, – многозначительно пригласил отец, протирая платком стеклышки очков. – Похоже, нам снова есть что обсудить…