Давай придумаем любовь

– Да не мое, конечно. Разве я спорю? А только видела я тут вас намедни… Тебя и твою пассию. Подходить не стала, чтоб не смущать. А девица твоя произвела на меня впечатление, да… Настоящее чучело, ничего не скажешь. И какой папа Карло так с ней переусердствовал? Если честно – без слез на твою пассию и не взглянешь. И без смеха тоже. Главное, как ты мог на это чучело запасть, не понимаю? Хотя… Ты-то как раз и мог… Ты же у нас недалекий, Олежек, хоть и с виду Ален Делон. Красота мужику не впрок, мужику бы ума надо побольше.

– Марин… Ты почему со мной так разговариваешь, а? Я чем-то тебя обидел? Или это досада в тебе говорит, что твой бывший успел пристроиться и тебя забыл? Так исходишь ядом в мой адрес, что страшно становится. Я тебе под руку попал, да? От досады меня мишенью выбрала?

– Да, есть у меня досада, ты прав. Я этого и не скрываю. В отличие от тебя… я не бешусь и локти себе не кусаю.

– Ой, да еще как ты их кусаешь, Марин. Еще как…

– Может, и кусаю. Но ведь и ты тоже… Понял уже наверняка, что из твоего чучела путной жены не выйдет. Вот я это сразу поняла, как только ее рядом с тобой увидела. Но что я? У меня ведь глаз трезвый, адекватно оценивающий. А до тебя только сейчас печальная правда дошла, да, Олежек? Что, старая жена лучше была, сознайся? Не зря ж говорят, что каждая последующая жена хуже предыдущей… А уж в твоем случае тем более!

– Ладно, хватит. Я сам разберусь, кто лучше, а кто хуже.

– Конечно, разберешься. Да уже разобрался, я думаю. С Машкой-то комфортнее жилось, правда? Жил и не тужил, делал все, что хотел… Как та стрекоза из басни Крылова. Как там? Где под каждым ей кустом был готов и стол, и дом? И борщок всегда сварен, и пироги настряпаны, и рубашечка свежая с утра наглажена. Главное, никто ничего от тебя не просит, не требует… Только рядом будь, только никуда не денься. А теперь что? Теперь все плохо, да, Олеженька? Сочувствую тебе, что ж. Но ничего не поделаешь, потерял ты Машку. Знаешь, почему так произошло? Сказать?

– Ну и почему, по-твоему?

– Потому что ты и правда глупый. Но при этом самооценка у тебя страшно завышена. Впрочем, как у всех глупых мужиков. Ты Машкину любовь чем-то таким считал… Самим собой разумеющимся. И не дошло до тебя, что таких жен не бросают. Умные-то мужики понимают почему… Конечно, она сама виновата, что слишком тебя любила, это да. Просто до замирания сердца любила, в рот тебе смотрела – что пожелаешь, мой господин… И почему хорошие и умные женщины всегда влюбляются в идиотов, не понимаю…

– Ну ты это, слышь! Аккуратнее на поворотах, поняла? Сама-то не больно умна, как я погляжу!

– Не хами, Олеженька. Хотя… знаешь. Не мне обо всем этом судить. Я и сама не лучше Машки в этом смысле оказалась… Тоже приняла глупого мужика за умного, но это уже другая история. А что касается тебя… Ты глупый, да. Не понял своего счастья. И поделом тебе, что ж.

Все. Все! Не мог он больше выносить этого издевательства, нажал на кнопку отбоя. И снова принялся ходить по комнате из угла в угол, не находя себе места. Да и было ли у него здесь место, если посмотреть правде в глаза?

И вообще… Что это такое с ним было? Как, как такое могло с ним произойти, как? А главное – что теперь делать? Ведь надо же что-то делать, предпринимать что-то очень срочно…

* * *

Марина усмехнулась, отложила телефон в сторону. Подумала вдруг – чего напала на бедного Олега? Сама-то она не в лучшей ситуации сейчас, тоже, можно сказать, локотки кусает!

А может, и хорошо, что на Олеге злость сорвала. Он перебьется, а ей хоть немного лучше станет. Да и не сказала она ему ничего такого, что было бы неправдой…

Но лучше не стало. Такая мерзость была на душе, такая досада отчаянная! Ну как, как ее угораздило так влюбиться, как? Где был рассудок, где холодная голова, где спасительный здоровый цинизм? Ведь Стас, он же такой… Весь на ладони. Слегка на эту ладонь подуй – и нет ничего… Ведь и любить его не за что, вот в чем дело! Почему она сразу этого не поняла, почему полетела навстречу своей обманной любви, как мотылек летит на свет лампы? Теперь крылышки обожгла, выходит. Больно крылышкам-то… Больно. А после разговора с Олегом стало еще больнее. Потому что всегда грела та самая спасительная мысль – она же в любой момент может позвать Женю. Позвать, и он прибежит, как Сивка-Бурка из сказки, на ее зов: «Встань передо мной, как лист перед травой!» И можно будет все поменять… И послать к лешему эту новую неземную любовь, будь она неладна!

Конечно, она пыталась изо всех сил спасти эту любовь. Новую, неземную. Да только и спасать там нечего было. Фу, даже само выражение ужасно пошло звучит – спасти любовь! Чью, чью любовь-то, господи? Свою собственную? Да ее ж не спасать надо было, а сразу душить на корню! Сама себя обманула, выходит…