Давай придумаем любовь

Нет, поначалу все было красиво, конечно. Весна пролетела как один праздничный солнечный день. Летала как на крыльях, ничего не замечала, не видела, все бегала вокруг Стаса как заполошная курица. В начале лета купила путевки в Турцию на двоих, причем за свои деньги купила. Хотела сюрприз устроить любимому. Вот ведь до чего дошла – сюрпризы начала придумывать, как романтическая сопливая девица! А Стас принял все это почти равнодушно, плечами пожал – ну, Турция так Турция, давай поедем…

Вот там все самое противное и началось, между прочим. Именно так – между прочим… Около бассейна, на жарком солнышке, с коктейлем в руках. Стас плескался в бассейне, а она разговорилась с дамой, расположившейся на соседнем лежаке. Такая была легкая беседа, ни к чему не обязывающая. Она ж не знала, что у новой знакомой с красивым именем Нинель уже планы созрели относительно Стаса!

Хотя наверняка она сама себе придумала это имя. Прекрасно звучит – Нинель. Хоть что-то примечательное, потому что на эту особу и внимания-то сразу не обратишь… Серая моль, ни внешности, ни фигуры. И Стас, когда она его этой Нинель представила, даже и бровью не повел в ее сторону.

Это потом, в ходе развития знакомства, вдруг выяснилось, что эта самая Нинель – дамочка непростая. Что у нее раскрученный бизнес имеется по продаже косметики, а к нему два салона красоты в придачу. Ну, квартира еще двухуровневая, дом за городом… И все эти сведения о себе она преподнесла будто играючи, будто между прочим! И даже в салон к себе ее пригласила, благо, что они в одном городе проживают, как выяснилось. Больше с ней общалась, а на Стаса, казалось, мало внимания обращала.

А она, идиотка, расслабилась. А как тут не расслабишься на ее месте? Кругом сплошной праздник – солнце, выпивка, любимый рядом… Еще и знакомство полезное подвернулось, почему ж нет?

Честное слово, ничего такого она не заметила, ничего в глаза явно не бросилось. И вроде Стас даже не общался с этой Нинель… А вот как подло все вышло. И месяца не прошло, как она в его телефоне трогательную переписку обнаружила. И с удивлением прочитала, что уже и про чувства взаимные оба лепечут, и «скучаю по тебе, милая», и «целую тебя, любимый…».

А еще обнаружила, что эта Нинель первая ему написала. Откуда-то ведь и номер телефона его узнала, зараза! Хотя не исключено, что он сам ей номер дал…

Обидно было, ужасно обидно. Причем за себя. Что ж она так… Взяла и ошиблась по-глупому?

А еще любви было жалко. У нее ведь и не случалось никогда большой любви, все было довольно пресно… Без крыльев и без полета. А летать хотелось, очень хотелось!

Вот и полетала, что ж. Так взлетела, что крылышки обожгла.

Зато прозрела. Хотя радости от этого прозрения никакой. Летать лучше было. Когда летишь на крыльях, солнце слепит глаза, и это такое счастливое ощущение – не передать… Какая же коварная вещь эта любовь. Не знаешь и не поймешь, что лучше! Быть зрячей или слепой…

Марина вздохнула, улыбнулась горько. Подошла к окну, глянула вниз во двор – не видно ли машины Стаса.

Нет. Нет там его машины. Наверняка опять поздно приедет. Хотя какая уж разница теперь… Все равно ведь скоро объявит, что уходит к Нинель. Да она и готова к этому разговору, в общем… Хоть и больно его начинать будет, конечно.

Да, очень больно… Как себе ни объясняй, что ошиблась, что не того полюбила, сердце-то все равно ничего не слышит! Не зря же говорят – ему не прикажешь…

А может, ну ее к черту, эту Нинель? Может, надо бороться за свою любовь, если уж она здравого смысла не слышит? Может, Стас и не думает ничего такого… Он же сам говорил, что любит ее, только ее. А Нинель сама к нему навязалась. Не мог же он отказать женщине… К тому же такой, которая намного старше его и выглядит как серая моль. Он пожалел ее, наверное, вот и все!

Конечно, ей и самой было противно так думать. Несвойственна была ей эта пугливая суета. Черт возьми, как же это все плохо, как больно… Как больно, когда ты любишь, а тебя предают! И такой слабой становишься – хоть плачь. Никогда не плакала, а тут…

Еще и темень эта октябрьская за окном, хмурая, дождливая. И сомнения внутри такие же хмурые. С одной стороны, любовь, а с другой – мысли строптивые: что она ему, транзитный билет? Да никогда, никогда она в такой унизительной роли не была! И не будет! Вот сейчас он придет, и она все скажет так, как есть! Вот бог, вот порог, мой милый! Иди к своей бледной моли Нинель, неси к ней свою обманную харизму! А меня уволь, я больше не могу, не могу…

Так ушла в гневные мысли, что не увидела, как въехала во двор машина Стаса. И вздрогнула от звонка в дверь, быстро утерла со щек злые слезы. Бросилась в прихожую, будто боялась не успеть…

Он глянул на нее удивленно, ничего не спросил. А мог и спросить – отчего, мол, глаза у тебя заплаканные? Случилось что? Чем я тебе могу помочь, дорогая?

– Ты ужинать будешь? – только и спросила тихо, пряча от него лицо.

– Нет… Я ужинал с друзьями в кафе. Прости, тебя не позвал… У нас что-то вроде мальчишника было. Не обижайся.